Лизаветта восторженно вздохнула, будто сама была на том прекрасном балу, а Дэниел и Малкольм переглянулись и скривились над девчачьими выдумками. Реджинальд только легко посмеялся и продолжил:
— Уже тогда мудрая принцесса Гермиона задумала освободить домовых эльфов, что казалось только несбыточной мечтой. В это время она собственноручно связала ровно шестьдесят восемь шапочек и тридцать два носка, которые подарила хогвартским эльфам. В те далекие времена этому никто не предал значения, но, как вы знаете, впоследствии ими была отмечена сотня самых смелых, сильных и мудрых эльфа. Сейчас мы зовем их Великой Сотней. А эти шапочки и носки стали самыми дорогими реликвиями, которые давали нам силу и надежду в самые отчаянные моменты Освобождения.
— И ты тоже входишь в Великую сотню? Да, дедушка Реджинальд? — с восторгом спросил Малькольм.
— Все верно, я вхожу в Сотню вместе с такими легендарными эльфами, как Джонатан Достойный, Виолетта Воительница и Кристиан Освободитель. Поэтому я с честью ношу эту шапочку, когда-то сшитую мудрой Гермионой, — Реджинальд аккуратно снял шапочку и показал детям. — Когда-нибудь она станет вашей, и уже вы примите на себя ответственность за свободу нашего народа.
Дети только благоговейно молчали и смотрели, как их прадед гордо надевает на себя неказистую, заштопанную в нескольких местах желто-зеленую вязаную шапочку.
========== Глава 2 ==========
Немного покряхтев, Реджинальд удобнее устроился в кресле. Его все чаще донимали боли в спине и давний ожог на правой руке, полученный в детстве в этом самом доме, в подвале которого он когда-то родился. Ему казалось, что он давно сросся с этим домом, чувствуя каждую щель, через которую дует ветер, и каждый потрескавшийся камень в вековой кладке.
— Хотя идеи свободы витали в воздухе, — продолжил свой рассказ Реджинальд, — но им не суждено было осуществиться сразу, заставляя наш народ испить горькую чашу страданий до самого конца. Осуществиться им помешала война между волшебниками, в которой эльфы приняли непосредственное участие. И одним из героев той войны, конечно, был Доббиан Свободный, спасший принца Гарольда и принцессу Гермиону. Вы же видели памятник, посвященный ему?
— Да, да, Доббиан стоит вместе с принцем и принцессой на берегу озера, — воскликнул Дэниел.
Реджинальд поощрительно улыбнулся и кивнул ему, продолжив:
—Именно там принц Гарольд собственноручно похоронил Доббиана, первого свободного эльфа. Эта великая дружба между человеком и эльфом и заложила фундамент для будущего Освобождения.
***
Последнее, что увидел Гарри перед тем, как Добби его перенес, был серебристый кинжал Беллатрисы, летящий в их сторону. Оказавшись около коттеджа «Ракушка» на берегу холодного озера, он нашел глазами содрогающуюся от недавнего круцио Гермиону и Рона, который никак не мог отдышаться. Поверив в то, что им удалось выбраться из Малфой-мэнора живыми, он перевел взгляд на Добби и увидел страшное — из груди у него торчал тот самый кинжал, маленькие ручки, сжимающие его ладонь ослабли, а огромные зеленые глаза постепенно тускнели.
Гарри подхватил Добби на руки, бормоча что-то невнятное себе под нос, и попытался его согреть, прижав к груди. Но все было тщетно, Добби только слабо улыбнулся и безвольно повис, похожий на детскую куклу. Его пустой мертвый взгляд уперся в недосягаемую высь звездного неба.
Гарри почувствовал себя полностью опустошенным и упал на колени, все еще прижимая к себе мертвое тело домовика. Слез не было, была только глубокая тяжелая тоска, поселившаяся где-то в районе сердца и невыносимое чувство вины. Положив Добби на землю, Гарри тихо сказал:
— Он спас нас.
Рон осторожно дотронулся до плеча Гарри и сказал:
— Ему уже ничем не поможешь, дружище. Пойдем в дом, на холоде легко замерзнуть и простыть.
Гарри только помотал головой и деревянным голосом повторил:
— Он спас нас. Он заплатил собственной жизнью за мою глупость.
Рон непонимающе нахмурился.
— Дружище, пойдем. В конце концов, он был всего лишь…
Окончание фразы он проглотил, поймав гневный взгляд Гермионы. Махнув на все рукой, Рон побрел в сторону коттеджа. Гермиона положила подрагивающую руку на плечо Гарри и сказала:
— Нам нужно похоронить его. Думаю ему бы хотелось остаться в таком красивом месте, как это.
Гарри огляделся невидящим взглядом и кивнул.
— Ты права, нам нужно похоронить его.
— Сейчас я все сделаю, — мягко сказала Гермиона, доставая палочку.
— Нет, нет, я сделаю сам, руками, а не магией, — протараторил Гарри. — Сейчас, подожди, подожди.
Он быстрым шагом направился к дому, поскальзываясь на мокрой траве. Гермиона только прикрыла домовику глаза и обхватила себя руками, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего ветра. Гарри вернулся спустя пару минут с небольшой лопатой, постоянно повторяя: «Сейчас, Добби, сейчас я все сделаю. Подожди немного, я позабочусь о тебе».
Он принялся копать могилу, не обращая внимания испачкавшуюся одежду. Лопата была маленькая, неудобная и плохо заточенная, видимо, ей очень редко пользовались, так что Гарри иногда приходилось помогать себе руками, скользя по жирной черной земле. Гермиона молча стояла рядом, не смея шелохнуться. Она будто чувствовала, как с каждым новым комом земли Гарри вытаскивают очередную болезненную иглу из сердца.
Спустя полчаса Гарри кинул лопату и обессилено сел на краю маленькой неглубокой могилки. По его лицу катился трудовой пот, который он безуспешно вытирал грязным рукавом свитера. Его руки заметно дрожали, а взгляд блуждал по окрестностям ни за что не цепляясь.
Гермиона тихонько подошла к нему и легко погладила его по голове. Гарри ощутимо вздрогнул, поднял на нее растерянный взгляд и прижался щекой к ее ноге. Спустя мгновение он болезненно улыбнулся, кое-как встал, опираясь на Гермиону и запинающимися шагами подошел к телу Добби. Последний раз посмотрев на верного друга и беззвучно с ним попрощавшись, Гарри поднял почти невесомого домовика на руки и аккуратно уложил в могилу.
Вместе с Гермионой они засыпали яму землей и неловко встали рядом. Следовало что-то сказать, но слова комом застревали в горле. Осмотревшись вокруг, Гарри понял, что нужно сделать. Не переставая бормотать себе под нос, он спустился на каменистый берег озера, несколько раз прошел из стороны в сторону и, наконец, увидел то, что искал. С натугой подняв довольно большой камень, Гарри , пошатываясь, принес его к могиле. Установив импровизированный памятник, он невидяще уставился на свои ободранные до крови ладони, непрестанно повторяя: «Вот так будет лучше, так правильно, так его никто не потревожит…» Гермиона взяла Гарри за руки и отвела в сторону, затем взмахом палочки высекла на камне:
Здесь лежит свободный эльф Добби, верный друг и смелый герой.
Прочитав надпись, Гарри с силой зажмурил глаза и сжал кулаки. Он почувствовал, как Гермиона уткнулась лицом в его плечо, и неловко обнял ее за плечи. Они и сами не знали сколько так простояли, обдуваемые холодным ветром, не решаясь пошевелиться. Все слова казались Гарри неправильными и пустыми, он ничего не хотел говорить, пока, наконец, не понял, что должно было быть сказано.
— Гермиона, я помогу тебе, —тихо, но твердо произнес он. Когда она непонимающе подняла на него покрасневшие глаза, Гарри чуть громче продолжил. — Мы освободим домовых эльфов в память о Добби. Клянусь тебе, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы они получили свободу.
— Ты… ты уверен? — едва слышно спросила Гермиона.
— Мы выживем в этой войне, чтобы сделать это для Добби. Это самое меньшее, на что он может рассчитывать.