Тот день, когда погибла мама, тоже не помнился… да и последовавшие за ним. Как подозревала подросшая Лисса, это бабка Росяна, тогда еще жившая в отцовском замке, ее чем-то опаивала.
Первое четкое воспоминание пришлось уже на конец того месяца, когда случилась беда — как стоят они с отцом в родовом склепе, а рядом статуя белого мрамора возвышается. И не понятно девочке, почему папа тут стоит и стоит, а подземелье-то бо-ольшое-прибольшое и красивых изваяний тех рядами много понаставлено. Ей, чтоб пересчитать их, маленьких пальчиков на обеих руках не хватит точно! Ну, а больших чисел малышка пока и не выучила…
«— Вот вернется мамочка, — думалось маленькой Лиссе, — и мы с ней придем на них смотреть. А то папа какой-то хмурый, страшно и просить-то его», — и невдомек ей пока, что мама не приедет уже никогда.
А поняла она это гра-аздо позже, когда разглядела, что статуя белого мрамора, к которой они с отцом часто приходили, уж очень на мать похожа. Да, вот после этого и стал забываться живой образ той, проявляясь в памяти все больше, то статуей этой, то портретом нарисованным.
Но, в общем-то, к этому моменту Лисса маму уже и не ждала. Отец, погоревав какое-то время, перенес всю свою любовь и трепетную заботу на дочь, наполнив ее жизнь радостными событиями и развлечениями. Он возил ее в столицу на праздники, разъезжал вместе с ней по соседним селам в ярмарочные дни, наведывался в гости к друзьям и знакомым. При этом не забывал о дочери и в будни — сам преподавал ей многие предметы, учил скакать на пони и стрелять из лука.
Так продолжалось зимы четыре, а потом в их такой радостной и светлой жизни появилась… эта крыса.
Отчасти Лисса понимала, да и Корр не раз ей в последующие годы объяснял, что графу, не имеющему наследника мужского пола, следовало повторно жениться. Иначе, случись что, его титул, имя и родовой замок ушли бы какому-нибудь дальнему родственнику. Но ведь не на такой же су… крысе жениться надо было! На что Корр всегда отвечал: «— А кто ж знал-то, что она такая?»
Действительно, кто ж знал? Она, Лисса, маленькая девочка почти непомнящая матери и воспитанная отцом в любви и заботе, была готова принять мачеху с распростертыми объятиями. А на порог их дома тогда ступила хрупкая девушка с нежным лицом, высоко взбитыми перевитыми лентами и жемчугом светлыми волосами, в красивом белом платье, которое просто поразило воображение впечатлительной малышки. Новая жена отца показалась девочке феей из волшебной сказки, у которой почему-то просто нет крыльев.
Но уже через несколько недель после свадьбы прекрасной и волшебной эта женщина Лиссе не казалась. Теперь она постоянно, поджав губы, выговаривала падчерице, что та себя неподобающе ведет, одергивая и браня непоседливую бойкую девочку. Вскоре мачеха стала пресекать и их интересные уроки с отцом, ставя на вид тому, что в поместье есть люди, которым платят деньги за это дело, и негоже графу заниматься самому такими мелочами. Она также прекратила и их совместные трапезы под предлогом, что девочка еще слишком мала, что бы сидеть за одним столом с взрослыми.
А через несколько месяцев стало еще хуже — та, которая совсем недавно выглядела как воздушная фея, теперь растолстела, а ее милое личико покрылось уродливыми коричневыми пятнами. А сама она раздражалась и кричала беспрестанно и на слуг, и на Лиссу, и даже на отца. В дом перестали приезжать гости, все зеркала были завешаны тканью, а кухарка готовила в дальнем сарае, отчего вся еда подавалась к столу уже холодной.
Через несколько месяцев такого кошмара, однажды утром, в замке появился маленький Джей — младший брат Лиссы. Впрочем, скандалы мачехи с его появлением прекратились не более чем на неделю. А дальше все продолжилось.
Сама девочка, не знавшая до этого к себе такого отношения, испугавшись этой женщины, сначала молча сносила ее придирки. Потом довольно твердый нрав, уже набирающий в маленьком теле свою силу, дал о себе знать, и Лисса стала исподволь, таясь от отца, огрызаться на мачеху и дерзить. Та истерила и жаловалась на падчерицу мужу. Мужчина же, имеющий спокойный характер и проживший в предыдущем браке в полном согласии больше десяти зим, не вполне осознавал, насколько склочной и стервозной была эта женщина по своей натуре, и все списывал на ее юный возраст и тяжелую беременность. Так что, после очередного такого скандала доставалось той же Лиссе.
Впрочем, не сильно-то и доставалось. Безмерно любя дочь, граф лишь слегка ее журил. Но плохо было то, что пытаясь свести конфликты на нет, он просто старался проводить больше времени с женой, при этом обделяя своим вниманием девочку.