Первое – трое в тяжелых боевых скафандрах-экзоскелетах с дополнительными манипуляторами, лица скрыты за светоотражающими забралами шлемов, мчатся по скудно освещенным коридорам не то военной базы, не то космической станции, отчаянно расстреливая из бластеров и рубя световыми мечами наскакивающую на них со всех сторон черную паукообразную нечисть, очень похожую на ту, что напала на меня в доме Ксанни, только самые большие особи - размером с корову, а самые маленькие – с откормленного индюка. Стены коридоров заляпаны паутиной и зеленой слизью, но местами можно разглядеть полустершиеся надписи на галлифрейском.
Второе – не то планетарная туманность, не то звездная колыбель: хаос ледяных глыб и разноцветных газовых потоков, светящийся конус вроде бы джета, но аккреционный диск не виден. Как скала в бурном море - круглая платформа, темная, как будто из космической тьмы отковали чушку и отполировали верхнюю грань до немыслимой гладкости. Изящная демоническая форма цвета начищенной меди стоит в ее центре, тонкие руки с когтистыми пальцами крутят короткую черную двухклинковуюглефу, и багровые искры пробегают по лезвиям. На платформе возникает новая демоническая форма, серебристая, меньше и тоньше, торжественно кланяется, указывает вниз. Там, внизу, на колоссальном ледяном поле, выстроилась армия чудовищ, а по краям поля сгустились очень знакомые пепельные облака с проблесками синих молний. Они ждут только одного - приказа перейти в наступление. Черная глефа взвивается вверх в грозном повелительном жесте, вспыхивают синие молнии, и армия исчезает.
Третье, совсем короткое – Цитадель Галлифрея, восходящее белое солнце играет на ее исполинском защитном куполе, а на самой вершине этого прозрачного шара стоит, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, Доктор собственной персоной. Он в предельном дзансин, его ясный взгляд, несмотря на спокойствие, пробирает до костей, и ничто не способно сбить его боевую концентрацию. Вдруг он резко разводит руки в стороны, сжимает кулаки, в его зрачках вспыхивает желто-белый огонь, и в правой руке вырастает золотисто-пламенная катана, а в левой – переливчато-белый вакидзаси. Вихрь меня проглоти, если я знаю, что это такое, как он этому научился и как умудрился забраться на купол Цитадели, но более всего я недоумеваю из-за его внешности. Почему его волосы стали темно-рыжими и заплетены в короткую, в три стежка, косу, перехваченную красной лентой? Почему на ногах у него высокие ботинки от скафандра, а под любимым длинным плащом вместо обычного костюма в полоску надеты черно-белая спецназовская тельняшка и камуфляжные штаны? И наконец, что за татуировка, сложная вязь тонких, чуть светящихся золотом линий, виднеется в вырезе тельняшки слева, заходит на его шею и прячется за левым ухом?
- Доктор? – невольно сказала я вслух и отодвинулась от окуляра, вытирая вдруг заслезившиеся глаза. Оракул мгновенно повернулась ко мне и нахмурилась, встревоженно вглядываясь.
- Почему ты так решила? – выпалила она с несвойственной ею горячностью. – Ты увидела его?
- Разумеется, увидела, - я кивнула. – Ты же мне его показала!
- Я показывала тебе того, кто не может им быть, как я думала, - неохотно объяснила она свое недоумение и этим запутала меня еще больше. – Но ты увидела именно его. Изменившегося, но определенно его, так ведь?
- Так, - подтвердила я. – Это он, но… какой-то другой. В нем такая силища, что страшно смотреть.
Оракул задумалась, отводя взгляд и теребя кольцо на среднем пальце.
- Странно, - протянула она. – Очень странно… Ты уверена?
- Абсолютно! – я начала злиться, переставая что-либо понимать. – Я должна была увидеть кого-то другого?
- Я не знаю, - еле выдавила она в ответ. – Все может быть.
Секвэллис заблокировалась от меня, но я поняла, что она сказала мне не то, что думала, а еще - что она знает, кого увидела, очень его боится и не хочет, чтобы я узнала, кто это. Одно из последних пророчеств последней Пифии. Наследник могучих сущностей, который встанет на руинах Галлифрея.
- Секвэллис, - я вздохнула. - Скажи мне правду.
- Я не могу, Алекс! – она горестно покачала головой. – Поверь мне! Я бы очень хотела, но…
- Слишком опасно, - закончила я за нее. - Ты надеешься, что если промолчать, то пророчество не сбудется? И то, что ты видела, останется в статусе “может быть”?
- Может быть, - согласилась она и вымученно улыбнулась. - Кстати, ты не забыла? Церемония основания Дома должна начаться через два часа. Тебе надо подготовиться. Не опаздывай!
Она небрежно взмахнула рукой, и виртуальность вокруг меня растаяла. Я вернулась в свое кресло в библиотеке и сразу же почувствовала пушистые лапки на физиономии. Маргадон, совсем по-кошачьи забравшись ко мне на колени, старательно приводил меня в порядок, вытирал кровь из носа мягкой губкой, вкусно пахнущей яблоками. На приставном столике рядом с призмой телепорта аккуратно выставлены заказанные мной предметы: гиперкристалл и ключница - умница Маргадон озаботился и доставкой. Я почесала его за ухом, он муркнул, подставляя круглую голову, и довольно просигналил:
«Наверное, хорошо живется клану шурри твоего дома. Большая у вас резиденция?»
«Нет у нас резиденции, - отозвалась я, некстати вспомнив его котейшество Владимира Владимировича. - Мой Дом погиб. Но мы обязательно создадим новый».
Я подхватила со стола ключницу и гиперкристалл, потянулась к Максу с просьбой принять меня на борт, и он подхватил меня трансматом. Одновременно я послала вызов Таис - кто, как не моя генетическая мать, поможет мне подготовиться?
***
Темно-красная парадная мантия переливается при каждом движении, наплечники из бронзового кружева, тонкая диадема в волосах, ажурные браслеты на половину предплечья, короткие сапожки на высоком каблуке, массивный перстень с витиеватой гравировкой сигнатуры Дома Иксион на среднем пальце правой руки, странный макияж с закрученными в спираль золотистыми стрелками и такой же золотистой помадой. Из зеркала на меня смотрит «невеста-которая-уходит» из древнегаллифрейских легенд, и я не узнаю себя в отражении. Но и Макс, и Таис одобряют. Все по канону: и наряд, и то, что под ним. Эта штука не очень удобна, но мне есть, ради чего потерпеть. Точнее, ради кого…
- Идем, - Таис поправляет высокий воротник прайдонского церемониального плаща, приготовленного для нее Максом по такому случаю. Она-то как раз выглядит органично в этом вычурном наряде, и оранжевый ей к лицу. Я киваю и отдаю Максу команду переместить нас в зал.
Опять здесь полумрак, ярко освещена только середина зала, легкие блики играют на поверхности шестиугольной колонны полированного белого камня, выдвинувшейся из пола где-то на метр в геометрическом центре зала. Возле него стоит Секвэллис при полном параде - изумрудная мантия, закрывающий пол-лица шлем, на шее ожерелье из блестящих шестиугольных пластин. За ее спиной полукругом выстроились молодые иксиониты - десять парней, десять девчонок. Они поют - тихая, медленная, торжественная мелодия вольно разносится по залу. Остальные собрались в большой круг на границе освещенной зоны, слегка раскачиваясь в такт. В руке у каждого - крохотный светильник, они держат их перед собой, как бабушки в церкви - свечи. Я узнаю песню, которой меня встречают - древний Гимн Рассвета. В Доме Двора его пели в начале Церемонии Именования, встречая нового кузена, только что вышедшего из Станка, а сегодня утром она звучала в честь моего принятия в Дом Иксион.
Шаг вперед, и круг иксионитов расступается, они поворачиваются ко мне, высоко поднимая светильнички, покачивают ими вверх-вниз, я иду по светящемуся живому коридору. Таис и Максим следуют за мной, отстав на шаг. Я выхожу в круг и вижу на его противоположной стороне такой же коридор. Одновременно меня настигает знакомое ощущение приближения. Навстречу мне в круг света выходит Доктор.
Для церемонии он выбрал не традиционную оранжевую мантию Прайдона, как Таис, а костюм, принятый у воинов-одиночек древности - свободного кроя штаны, высокие ботинки с косой застежкой и приталенная куртка-френч с воротником-стойкой, застегнутым на большую круглую кнопку слева. Красному цвету своего ордена он не изменил и по орденской же традиции обошелся без украшений - только перстень с сигнатурой Лангбэрроу. За широкий пояс куртки заткнуты дайсё в простых коричневых ножнах, за спиной - потертый черный чехол со стареньким стратокастером. Волосы зачесаны назад, бледное лицо точно окаменело, губы плотно сжаты, глаза горят фиолетовым. Что с тобой, Доктор? Почему ты волнуешься, как мальчишка, который готовится заглянуть в Неукротимый Вихрь? Впрочем, я и сама волнуюсь: основание Дома не случалось в истории Родного Мира уже очень, очень давно.