После рождения Локи мы решили взять небольшой тайм-аут, пока не подрастут старшие, и вместе с Двести Четвертым временно переселились на борт ТАРДИС – там было проще заниматься их образованием. Одно дело – объяснять, например, процессы в «черной дыре» теоретически, и совсем другое – отыскать нестабильный сверхгигант, инициировать подрыв и увидеть живьем рождение опасной невидимки, а потом сбросить в нее какой-нибудь никому не нужный красный карлик и понаблюдать за тем, как формируются аккреционный диск и джеты. Одно дело – читать в учебнике, как зарождается жизнь на планетах, и совсем другое – самим стоять на берегу первобытного океана и сканировать прибрежные лужи на предмет протобелков, или чего уж там мелочиться – выбросить кучку бактерий на поверхность безжизненной планеты, передвинуть ее в пояс Златовласки и скакнуть на миллиард лет вперед, чтобы посмотреть, что из этого получилось. И само собой, устройство ТАРДИС тоже лучше изучать не только по букварям, но и помогая родителям в ремонте.
И наконец, настал день в Доме Тигинн, когда стало возможным вернуться домой и поручить резиденцию детям. Я велел мальчишкам готовить контайнмент к имплантации проекции будущего Ока, а Даре – заняться настройкой щитов. Мы же со Шторм решили осмотреть одинокий голубой гигант, что располагался ниже Подковы. По параметрам он мало отличался от Ккабы, поэтому стал подходящей кандидатурой для применения к нему звездного манипулятора.
Вылетели мы на ТАРДИС вдвоем, на всякий случай надев кольца-возвращатели и прихватив с собой Максима – его мощность будет нелишней при стабилизации звезды в состоянии вечного коллапса. Вышли на геостационар осмотреться, я задал координаты – и тут Старушка отказалась нырять в Вихрь и включила сигнал тревоги.
- Ну и дела, - прокомментировал это Максим, быстро переговорив с прабабкой. – Срочный вызов из параллельной Вселенной. Вам имя Роуз Тайлер о чем-нибудь говорит?
***
Вселенная непуганных дирижаблей
Роуз Тайлер
В Торчвуде кончился очередной рабочий день – но это у меня. Джон, скорее всего, все еще занят. Учитывая то, что, помимо прочего, он еще и инструктор по тактике и рукопашке, он скорее всего сейчас в спортзале гоняет очередную группу оперов. Это же надо настолько не любить бумажные дела, чтобы по доброй воле взвалить на себя этот геморрой! А начальство и радо, где они еще возьмут инструктора с реальным опытом боестолкновений с внеземными существами…
Хотя сам Джон этот опыт не ставит ни во что, потому что заработал его в, как он говорит, нормальном теле – с двумя сердцами, мощной энергетикой и скоростью реакций, десятикратно превышающей человеческую. «Раньше никто не мог до меня дотронуться, если я этого не хотел!» - обычно ворчит он, когда его пытаются переубедить. - «А сейчас я пропускаю один удар из семи! Никуда не годится!»
Я иду в спортзал и, как я и думала, нахожу Джона там. Но он никого не гоняет, а сосредоточенно дубасит макивару - специальный деревянный манекен в дальнем углу зала. Услышав мои шаги, он поворачивается ко мне и морщится.
- Что случилось? – спрашиваю я. – Домой идем?
- Да так… - он игнорирует вторую часть вопроса и демонстрирует мне перебинтованные кулаки. – Видишь? Раньше дерево боялось моей руки! А теперь что?
- Скажи мне, - прошу я, а он садится на татами и горестно машет рукой.
- Я не могу привыкнуть, - наконец выдает он. – К этому телу, к этой жизни. Я не знаю, как быть.
Я подхожу к нему, глажу его плечи и спину, кое-как, в несколько слоев заклеенные черной и ярко-синей кинезиолентой, и он поднимает на меня измученные глаза.
- Ты не можешь попробовать просто жить? – спрашиваю я. – Просто попытаться… Со мной?
Он вскакивает на ноги.
- Что? – он вдруг взрывается. – Тебе легко говорить! Как там говорят в России – ничего слаще морковки!.. Хотя – когда у тебя появился выбор, ты выбрала свободу! Сказку странствий! А не просиживать зад на одной несчастной планетке!
- Да, - я предпочитаю согласиться с ним. – Но ведь наша ТАРДИС уже подросла достаточно. На ней уже можно путешествовать, как ты сказал.
- Ага, подросла! – выпаливает он и бьет макивару ногой. – И что?! Ты думаешь, я в таком виде справлюсь с молодой и необученной «Тип 40»? Ты думаешь, пилотировать ТАРДИС – это просто жать на кнопки и дергать рычаги? А?!
- Ты справишься, - я пытаюсь его утешить. – У тебя все получится!
- Да?! – едко бросает он в ответ. – Да я даже с тобой справиться не могу!
- Что? - теперь моя очередь делать удивленные глаза, переспрашивая. – Ты о чем?
- О том, - холодно говорит он, сердито смотря мне в глаза, - что, когда мы летели в этот мир, ты не видела меня в упор! Ты предпочла развлекаться с моим оригиналом! И я не удивлен абсолютно! Я уж не говорю о тантре, у меня даже стояк не такой, как был! И ты это знаешь! И даже наша дочь – не моя!
- Элис? – снова переспрашиваю я. – Как это – не твоя?
- Биологически, - угрюмо цедит он в ответ. – Плотность синапсов в коре мозга. Скорость прохождения нервных импульсов. Энергетика организма. Два синусных узла. Попомни мои слова, она лет через двадцать нарочно устроит себе регенерацию и получит второе сердце! Она нормальная!
- Ты тоже, - беспомощно отвечаю я.
- Я – нет, - он качает головой. – И я так больше не могу. Прощай.
Он пулей вылетает из спортзала, мчится вверх по лестнице, а я пытаюсь не отстать. Но он опережает меня шагов на двадцать, врывается в лабораторию, где ждет первого полета юная ТАРДИС, и захлопывает наружный люк корабля прямо у меня перед носом.
Сквозь пелену слез я смотрю, как ТАРДИС зажигает стартовые огни, и ее силуэт плывет, размывается и исчезает со знакомым ухающим звуком и порывом теплого ветра. Почему-то я понимаю, что он не вернется, и мне становится страшно. И на помощь позвать некого – тот, кто мог бы помочь, остался в другой Вселенной, он недосягаем, он не услышит, кричи не кричи… А если б я и докричалась – что я ему бы сказала?
Ничего не видя вокруг себя, бреду домой пешком, и слезы текут даже не ручьем, а бурным горным потоком. На краю сознания жалобно ползает мысль: хорошо, что Элис у бабушки, и есть время, чтобы прореветься, собрать себя в кучку и придумать, как объяснить ребенку, что папа больше не придет. Но пока я не в силах даже открыть входную дверь и тупо сижу на крыльце, как вдруг…
До моих бедных ушей доносится знакомый звук, налетает порыв теплого ветра, и на лужайке перед моим крыльцом материализуется та самая до боли родная синяя будка, распахивается ее дверь, и я не верю своим глазам – на нестриженную травку лужайки уверенно ступает мой Доктор. Он почти не изменился, только вместо привычного костюма в полоску на нем темно-коричневый рабочий комбинезон, а на ногах не кеды, а тяжелые защитные ботинки - но все то же выразительное лицо, те же взъерошенные волосы, та же легкость движений, та же осанка… Не может быть! Он услышал! Он пробился сюда! Но как?
Я вскакиваю с насиженных ступенек, бегу ему навстречу, но точно налетаю на невидимую стену, увидев, кто выходит из ТАРДИС вслед за ним. В самом деле, а чего я хотела – я не знаю, сколько времени для него прошло, мне ли удивляться его очередной красивой спутнице… Хотя нет, она не просто спутница. Иначе не была бы она одета в такой же затасканный комбинезон, туго стянутый эластичным ремнем, не торчали бы надо лбом в ее лохматой пепельной гриве сварочные очки, а из нагрудного кармана не выглядывал бы наконечник звуковой отвертки. Нет, не спутница – полноправный член экипажа ТАРДИС. Значит, эту каланчу с дурацкой стрижкой можно учить, можно доверять ей тебе помогать, а мне было нельзя? Вдруг мне бросаются в глаза одинаковые кольца на их руках, и меня накрывает понимание: они женаты, значит, он нашел ту, которой он позволил остаться с ним на всю жизнь. Когда же ты мне наврал, милый - когда уверял, что ты последний из своего народа, или когда уговорил остаться с Джоном, потому что тебе будет слишком больно увидеть, как я состарюсь и угасну? Какие красивые слова: проклятие таймлордов, вечное одиночество, эта дрожь в голосе, эта боль в глубине взгляда - и все это, значит, превосходно сыгранное вранье? Сколько еще таких дурех, как я, повелось и стало твоими игрушками, а потом оказалось выброшено, когда они надоели? А трюк со своей копией ты, наверное, тоже не в первый раз проворачиваешь? Как ты, чертов телепат, мог не знать, что любила я именно тебя, со всеми твоими непонятными мне заскоками, нечеловеческим взглядом на мир и слишком холодными руками? Такого сильного, умного, бесстрашного, смешного - и раненого проклятием одиночества в оба сердца навылет…