— Не балуй.
— Пошутить хотела, — вздохнула она.
— Ягусь, ну не Петросян ты, — усмехнулся Иван.
— Что за зверь? — с подозрением прищурилась Яга.
— Потом расскажу, — отмахнулся мужчина.
Сивка продолжал издавать издевательское иго-го, и бабка сунула ему под нос кулак. Конь фыркнул, но замолчал. Иван посмотрел вниз и присвистнул, они летели уже над морем, поверхность которого была покрыта росчерками пены.
— На море-окияне живет Кощей, — пояснила Яга. — Его все на земле ищут, а он на море-окияне, на остове Буяне. С тех пор, как последний Иван его иглу ломал за свою Василису, так и перебрался подальше. Еще и Леший взбунтовался, когда Кощеюшка новых хранителей отлавливал. Говорит, твоя смерть, ты ее и береги, а зверье опять терзать не дам. Вот и перенес сюда свой дворец Кощей, подальше от вас, от Иванов. Только от вас разве спрячешься?
— Сейчас расплачусь, — передернул плечами мужчина. — Нечего чужих женщин воровать, пора уже свою найти.
— Истинно говоришь, Ваня, — важно кивнула Яга. — Только такой уж норов у злодея нашего. Свое даром не надо, на чужое зарится.
— Тогда пусть и огребает. Иванов на Кощеев век хватит, — усмехнулся он.
На горизонте показался шпиль одной из башен Кощеева дворца. Иван подобрался, чувствуя одновременно и волнение и отчаянную решимость. Страха не было, все происходящее было настолько из ряда вон выходящим, что знакомые и привычные чувства притупились, уступая место тем, что всегда были в Иване, но не было ситуации, чтобы они выбрались наружу.
— Охраны полный дворец? — спросил он, не глядя на Ягу.
— Какая там охрана, Ваня, — отмахнулась бабка. — Он же колдун. Пальцами щелкнул и все готово. Да и натащил себе волшебных безделушек. Не нужен ему никто. А если и понадобится кто, так наколдует. Пустой дворец.
— Очень хорошо, — кивнул мужчина. — Просто замечательно.
Ступа пошла на снижение, и вскоре Иван уже спрыгивал на каменистую землю острова Буяна. Сивка вышел следом, но Яга не спешила улетать. Она выбралась следом и сунула руку за пазуху.
— Держи, Ванюша, шапка-невидимка это, — бабка сунула Ивану смятый треух. — Коня своего тут оставь, непростой он, никто обидеть не сможет… Он сам, кого хочешь, обидит, морда лошадиная. — Сивка презрительно фыркнул и повернулся задом. Яга не обратила на него внимания. Она заключила голову мужчины в сухонькие ладошки, поднялась на цыпочки, вынуждая Ивана склониться, поцеловала его в лоб и отошла. — Ну, бывай, добрый молодец.
— Спасибо, Ягусенька, — поклонился ей мужчина, и ступа вновь взмыла в небо.
Иван проводил бабку взглядом, после потрепал Сивку и нахлобучил треух. Он вошел во дворец и огляделся. Рассматривать местные достопримечательности мужчине было недосуг, и он достал из небольшого мешка, который ему дала Яга, тарелочку с жемчужинкой. Кощей сейчас находился в одной из башен своего дворца, Аси рядом не было. Она сидела все в том же деревянном кресле, глядя перед собой равнодушным взглядом. Иван бросил на пол клубочек.
— Веди к Насте, — велел он.
Клубочек покатился по переходам дворца, без труда находя дорогу, ловко поскакал по ступеням мраморной лестницы и остановился только перед высокими узкими дверями. Иван толкнул их и вошел в опочивальню. При взгляде на ложе чудовищных размеров, лицо мужчины исказилось злобной гримасой, и он сжал кулаки, решив свернуть похотливому злодею шею при первой же возможности.
Свою жену Иван увидел в другом конце опочивальни. Она не видела мужа. Тихо выругавшись, мужчина стянул с головы шапку-невидимку, и безразличный взгляд мазнул по статной фигуре Ивана. На короткое мгновение ему показалось, что в глазах Аси появился огонек узнавания, но мужчина тут же подумал, что выдает желаемое за действительное.
— Асенька, — позвал Иван, приближаясь к жене. — Ты меня слышишь?
— Слышу, — прошелестела она.
Мужчина опустился на колени перед Настей и взял за руки, поражаясь тому, какие они холодные. Он поцеловал одну женскую ладонь, затем вторую и стиснул их в своих пальцах, желая отогреть. После перевел взгляд на лицо Аси, с безразличием наблюдавшей за ним.
— Совсем не помнишь меня? — спросил мужчина. — Я — Иван, твой муж. — Она никак не отреагировала на его слова, и Иван начал вспоминать. — Помнишь университет? Мы с тобой так долго друг на друга смотрели, помнишь? Как в дверях столкнулись, и я тебя до дома проводил?
Он все говорил, вспоминая их самые яркие моменты. Их оказалось неожиданно много, и вспоминать их настолько приятно, что на мужских губах сама собой появилась улыбка. Иван поднялся с колен, пересадил Настю себе на колени и продолжил вспоминать, то смеясь, то грустно улыбаясь. Мужские пальцы поглаживали запястья Аси, и она смотрела на них. Смотрела и слушала. Перед внутренним взором женщины все чаще вспыхивали картинки. Вот она в легком сарафане заливисто смеется, вскинув руки вверх, а над ней летят воздушные шары. Мужчина, обнимавший ее, тоже смотрит в небо и смеется вместе с ней. А вот она в белом платье и прячет смущение, потому что он смотрит на нее с нескрываемым восхищением. А вот ночь, сковавшая мир, и только горячее тело мужчины рядом, его хриплый шепот и губы, от которых нет сил оторваться.