— Хочешь? — спросила она, протягивая Ивану пакет.
— Спасибо, нет, — ответил мужчина и вновь устремил взгляд вслед черному автомобилю.
Тот вырвался за город и еще больше увеличил скорость. Дед Мороз хмыкнул и вдавил педаль газа в пол.
— Ну, пошло дело, — довольно воскликнул он.
А дальше… Дальше Иван решил, что упился и спит где-то под елкой, а происходящее ему попросту снится, потому что… Черный автомобиль взлетел! Взлетел, меняя на ходу очертания и превращаясь в ступу, на краю которой сидел сгорбленный силуэт, усердно работающий помелом.
— Н-но, залетные! — Дед Мороз привстал и залихватски присвистнул, размахивая вожжами над спинами белоснежной тройки лошадей!
Иван ожесточенно протер глаза, он сидел в расписных санях с резными бортами. Рядом с Дедом Морозом сидела все та же Снегурочка. Она обернулась к мужчине и разразилась заливистым смехом. Дед обернулся и весело подмигнул Ивану.
— Догоним, Иванушка, догоним, даже не думай, — велел он и снова свистнул.
Сани мчали по воздуху, нагоняя ступу, в которой мужчина теперь разглядел еще один темный силуэт, но он мало напоминал его жену.
— Точно сплю, — решил Иван, закрывая глаза. — Ничего этого нет… Твою ж…
— Не ругайся, — строго велел Дед Мороз и заорал. — Яга! Совсем совести нет, старая?!
— Сам ты старый, — послышался возмущенный скрипучий голос. — А совести у меня отродясь не было!
— Оно и видать, — усмехнулся Дед.
— Верни Настеньку, карга костеногая! — вдруг ожила Снегурочка.
— Сопля леденелая! — отозвалась Баба Яга.
Белоснежная тройка уже нагнала ступу, и Иван мог лучше разглядеть старуху, махавшую помелом. Но углубляться мужчина не стал, вновь закрывая глаза.
— От же старуха вредная! — воскликнул Дед.
И тут же закаркало воронье, и сани окружило черное облако. Иван приоткрыл один глаз, решив снова встретиться со своим бредом, но тут же опять его закрыл, потому что облако оказалось стаей ворон, мешавшая тройке, везущей сани прорваться дальше.
— А ну вон пошли! — гаркнул Дед Мороз, размахивая посохом, покрывшемся льдисто-голубоватым сиянием. Воронье шарахнулось в сторону, но ступа уже исчезла. Лошади еще некоторое время несли сани по небу, но вскоре пошли на снижение. Ивана кинуло вперед, и Снегурочка придержала его.
— Тише ты, добрый молодец, — усмехнулась она. — Кто ж жену за тебя выручать будет?
— Ася! — Иван открыл глаза. — Твою мать, да что за бред-то?!
Теперь он сидел не в санях, а на телеге. Правил ею седой мужик в косоворотке, рядом с ним восседала девка в красном сарафане и кокошнике. Но главное, вокруг буйным цветом цвело и благоухало лето. Тройка коней резво бежала по лесной дороге. Бубенцы отчаянно бренчавшие, когда сани неслись за ступой, теперь издавали мелодичный перезвон, показавшийся Ивану неожиданно успокаивающим. Но подобное состояние вызвало бурный протест мужчины.
— Стой! — гаркнул он и спрыгнул с телеги, как только она остановилась. — Что, черт вас всех дери, тут происходит?!
— Тихо ты, дурень, накличешь еще рогатого пакостника, — погрозил мужчине Дед, слезая с телеги.
Снегурочка слезла следом, подбоченилась и с интересом посмотрела на мужчину, озирающегося вокруг себя. Он периодически щипал себя, шипел, изумленно разглядывал след от щипка, но продолжал озираться и издавать восклицания:
— Бред! Белочка! Что мне подмешали в водку?!
— Ничего тебе не подмешивали, добрый молодец, — усмехнулась Снегурочка. — А вот про «белочку» в точку. Пить меньше надо.
— Снежа, — Дед укоризненно покачал головой. — Тут не насмехаться надо, тут объяснить надо, с толком, с понятием.
— А что — Снежа?! — возмутилась Снегурочка. — Я сто лет Снежа, а таких дураков учить уже притомилась. И что не ценят, что имеют? Им помогают, а они еще недовольны. Скучно им стало, погляди на них! Вот пущай и развлекаются.
— Цыц! — цыкнул на нее Дед Мороз. — Ты, мил человек, ее не слушай. Вредная, как все девки, но добрая ведь, отходчивая.
Иван слушал деда с внучкой и никак не мог до конца понять смысл их слов. Дураков учат? Помогают? Стоп! Что она там про скуку сказала? Подслушивали что ли? Хотя, что там подслушивать, они с Асей орали под входными дверями, наверное, весь подъезд слышал. Ну, да. Эти, как раз, спускались, когда Аська убежала. Вот, черт…