– Что ж, Яга Виевна, пора заняться вами.
– Чего это? – не на шутку перепугалась та. – Я в битве не участвую, Маша. Я только со стороны наблюдать буду, – и попятилась.
– А я вас биться не зову. У меня на вас, бабушка, другие планы.
– Бабушка… – захихикала лягушка. – Смелая вы, будущая королева.
– Да, Машенька, Яга Виевна тебя ведь и заколдовать может.
– А я, между прочим, для вас, уважаемый дух, стараюсь.
– Для меня?
Я ослепительно улыбнулась:
– Конечно! Скажите, вы бы хотели увидеть дорогую сердцу даму в другом… наряде, к примеру?
Старая и деревянный смутились, закашлялись. Лягушка тоже стала пунцовой. Не думала, что бородавчатая способна смущаться, однако, вот же это самое смущение разлилось по зелёной морде. Забавно, должна признаться, видеть подобное. Но я уже почти не удивляюсь – понятно, что в этом мире возможно всякое.
– Так что скажете?
– По правде говоря, Машенька, – замялся деревянный, – я был бы не против увидеть Ягу Виевну в платье поновее. Но она привыкла к своему образу и менять ничего не желает. – Повернулся к старухе, – извини, Ягушка, говорю, как есть.
– Отлично! – обрадовалась я, – тогда, мама из Инстаграма, решено! Яга Виевна, меняем образ. Начнём с лица.
– Да что ты такое говоришь? Да о чём ты таком думаешь? Дух мой ненаглядный, а ты совсем из ума выжил?
– Ягушка, ради меня, – улыбнулся тот.
– И ради меня! Мне успокоить нервы надо, а лучшего способа я не знаю.
– А ты молчи! Лучше к битве готовься, настраивайся, поешь побольше. Не хватало ещё потерять спасительницу в самом первом сражении! Ты ещё даже чай волшебный не пила!
– Так я ради победы и хочу вас преобразить! Мне это… Стресс снять надо.
– Какой стресс? Сейчас у меня стресс будет.
– Не волнуйтесь, в отличие от меня, ваша жизнь не грозит прерваться спустя… – выглянула в окно, – часов пять, примерно. Или чуть меньше. Поверьте, то, что я буду делать совсем не страшно.
– Только ничего подобного нет в пророчестве, – ехидно заметила Виевна, – так что, Маша, у тебя ничего не выйдет. Что-то обязательно пойдёт не так, – и довольно скрестила руки на груди.
А меня прям азарт взял:
– Что ж, я вам обещала внести изменения в эти ваши писюльки? Считайте это первые шаги. Где тут косметика?
– А у неё нет косметики, – заметила зелёная, – но я знаю, как быть. Свою принесу.
А вот тут я немного прибалдела. Лягушка с косметикой. В страшном сне такое не привидится. Тьфу, чтобы не приснилось. Но боюсь, фантазия услужливо нарисует полноценный образ, как только наступит ночь.
Если выживу, естественно.
– Предательница, – проворчала Виевна, а затем недобро так посмотрела и на деревянного.
– Ягушка, а я тебя потом на бал свожу.
– О-о-о, – я подмигнула духу, – свидание?
Но Яга не сдавалась. И тогда я, чувствуя, как нервы хватают за горло, пятки и сердце, норовя лишить чувств, привела последний аргумент. Собрала волю в кулак и сказала:
– Или вы соглашаетесь, Яга Виевна, или я отказываюсь бороться с Горынычем и тихо помираю на поле боя. Всё равно в мир людей вы меня просто так не вернёте. Мне нечего терять. Умру красиво, в лапах Змея. По-сказочному.
– Что?! – вопросили сразу три голоса.
Дальше я сохраняла решительное молчание.
– А она… может, – в конце концов проквакала бородавчатая, – помните Фёклу? Та тоже погибла в битве с Горынычем. Не по своей воле, но билась с неохотой. Думаю, это-то её и погубило.
– Возможно… – задумчиво произнесла старая, глядя мне в глаза. Смотрела долго, испытующе, а я усиленно пыталась выглядеть серьёзной и сдерживать смешок, так и норовящий выбраться на волю. Театр абсурда, в котором я оказалась, становился всё более безумным. Но, наконец, старуха вздохнула и обречённо опустилась за стол.
– Хорошо. Я согласна. Но только во имя святой цели. А с тобой, дух мой ненаглядный, –Яга сверлила деревянного взглядом, – мы обязательно ещё поговорим о том, что именно тебя не устраивает в моём платье, – и добавила пугающим шёпотом: – Позже.
Лягушка выскочила из избушки прямо в окно: то ли спешила за косметикой, то ли испугалась жёлтого блеска в глазах Виевны. Деревянный со Степанычем не отводили взгляда с моей решительной фигуры. А я махнула рукой и потащила старуху в башню – без лишних глаз работать легче, потому что страх, вцепившись в душу, царапал всё сильнее.