Стасик, он же хоть и лоботрясничал, и выпивать любил, а сам по себе был не так уж плох. Да и вёл себя по-свински не из-за характера, а из-за личных проблем. У него отец ушёл, мать выпивать начала, вот нервы и сдали. Аркадьич об этом не знал, а я знала. Да вся группа знала: сплетни разлетались быстро.
– От убийства… – не скрывая восхищения, повторила Яга. – Достаточно, Машенька. Ни к чему сейчас о плохом. Ты лучше на хорошее настраивайся.
– А подробности, королева?
А не заткнулась бы ты, лягушка. Но это я лишь подумала. Вслух, не желая портить впечатление о своей храбрости, смелости, добродетели и светлости образа, опустила глаза и вздохнула. Грустно.
Как могла.
– Люся, не будь такой любопытной. Она и без того нам много рассказала. Думаешь, легко ей в такую пору? Змей вот-вот явится. – Яга почти с любовью взяла меня за руку и произнесла. – Машенька… Права была Колоколия. Ты особенная.
С чувством вины я посмотрела на старую, и она мне вдруг очень напомнила бабушку. Добрую и внимательную. Заботливую.
Но переубеждать её я не стала. А ложь она ведь не всегда ложь, правда? Бывает и во благо. Хочется верить, сейчас тот самый случай.
Внезапно заалел закат, солнце скользнуло за горизонт, и за окном вмиг потемнело. Слишком быстро. Слишком стремительно. Словно кто-то взял кисть и широким таким мазком покрыл всё чёрным. Никак эти перемены по воле писулек с пророчеством?
Ненавижу эту сказку.
И темноту не люблю. Сейчас бы фонарик. Да хоть спичку!
И, словно по заказу, вспыхнул свет.
В небе.
В пасти гигантского Змея.
Темнота наполнилась вздохами. Траурными.
А у меня подкосились ноги.
Глава 12. Встреча с Горынычем
Во тьме зловеще скрипнула дверь. Что-то мокрое коснулось руки. Я не сдержалась и вскрикнула.
– Тише, – Яга быстренько наколдовала фонарик. Такой себе современный. Но удивляться времени не было. Я посмотрела вниз и вздохнула с облегчением: по руке всего-навсего расплывались слюни Степаныча. А я-то подумала… С фонариком ведь всегда не так страшно: монстры обычно мельчают, они превращаются в удлинённые тени от мебели и деревьев за окном. Обычно.
Не сейчас.
Гигантский Змей, почему-то не трёхголовый, ни капли не потерял в размерах. В свете фонаря он даже стал казаться ещё больше. И уродливее.
Теперь я понимаю, почему добровольных невест не находится ни в этой сказке, ни в других.
Туша подлетела к окошку, улыбнулась. Яга перекрестилась. Степаныч спрятался за деревянного, лягушка скрылась под столом. Косметичка, словно прикрывая хозяйку от крылатой угрозы, раскрылась и встала стеной. Горыныч кашлянул, довольно тактично, немного подался назад и, то ли приглашая меня на свидание, то ли красиво выманивая из избушки, протянул когтистую лапу.
– Заманчивое предложение, – послышалось лягушачье ехидство.
Я зло сверкнула глазами в её сторону, твёрдо решив, выживу – а я выживу – и пну бородавчатую прямо в болото. Дальнее. В какую-нибудь малоизвестную сказку.
– Пора… – прошелестел деревянный. И он действительно прошелестел – листиками. Как в малобюджетном ужастике.
Сглотнула и сделала шаг вперёд. От страха тряслись поджилки. Но я ведь русская женщина. Что я? С каким-то Змеем не справлюсь? Он огромный и толстый, а я – мечта любой вешалки; он плюётся огнём, а я сарказмом; он летает, пугая округу, а я пою, нервируя соседей. У Змея громадные когти, кстати, безобразные, без маникюра, а у меня однажды были накладные: такими, знаете, только огурцы из банок вылавливать и винтики вкручивать. А ещё с ними хорошо дублёром Крюгера сниматься. Сейчас-то у меня аккуратные, свои. Но были же! Так что меня двухметровыми пластинами не напугать!
Ой, мама из Инстаграма, у него что, и правда, такие длинные когти?
Мне резко поплохело.
– Час настал, – молвила Яга.
Я не очень хотела идти, но неведомая сила увлекла за собой. К двери. Ой, фонарь Яги остался при ней. Хотя… ладно. Света Змея даже больше, чем надо.
Сила древнего пророчества! Сгинь! – хотелось мне крикнуть, но я понимала, что это бесполезно. Змей уже устремился к середине поляны, взмыл в небо и теперь наворачивал круги, рисуя светом фонаря странные фигуры.
Поджилки тряслись, всё внутри ходило ходуном, а сама я сначала как в замедленной съёмке шла и шла, отдаляясь от башни, а затем начала ускоряться. Никак те самые силы свыше подгоняют? А нет. Ветер. И откуда он взялся? Не было же!
Я очень пыталась взять себя в руки и хотя бы перестать смеяться ненормальным смехом, но стресс взял бразды правления, и мне ничего не оставалось, как ржать или, в лучшем случае, похихикивать. Последнее давалось благодаря огромному усилию и воспитанной силе воли.