– Как не делала?! А ласты чья работа?
– Не моя.
– Издеваешься?!
Ага. Не только же тебе измываться надо мной, – подумала и улыбнулась.
– Ты испортила мне ноги! Чтобы их вернуть, пришлось применить кучу магии! А магия портит кровь! Особенно, если действовать на исчезнувшие части тела! И это очень больно!
Про себя я снова порадовалась. Отлично, мама из Инстаграма, не только моё лечение было жутким.
– Так что бойся, Маша! Ты попадёшь к воротам тогда, когда я захочу! – рявкнула царевна и вновь окунула мир в непроглядную ночь. – В этом мире будет всё, как я того пожелаю!
Хотела заметить какая же она капризная, пожалеть её несчастных родителей и спросить за невыполнение какого каприза она их так наказала, но сдержалась и лишь уточнила:
– И долго мне ещё бродить? Ведьма?
– Пока не устанешь.
– О! Тогда пора заканчивать. Я уже устала, честное слово.
– Нет, Маша. Это ещё не усталость, – дьявольски рассмеялась царевна, и я заподозрила, что среди её дальних родственников имеются если и не настоящие демоны, то очень и очень чёрные маги.
А клубок уже потащил новой дорогой, открывшейся по воле ненормальной царевны, и я поспешила следом. Потому что нитки теперь разматывались с удивительной скоростью. Мелькнула надежда, что он размотается, и всё закончится, но вскоре я осознала: магия не заканчивается – клубок ничуть не уменьшается, а злость царевны лишь набирает обороты. Испорченная внешность – навсегда, как мне НЕлюбезно сообщили, – привела к открытию новых и новых дорог, ведущих вокруг дворца, совсем рядом, но не дающих зайти на территорию столь желанной цели.
Когда я начала не на шутку переживать – кеды уже не спасали ноги, рука чувствовала себя деревенщиной, а постоянное попадание на шипы прорвало всю одежду и местами поранило кожу, клубок мигнул проклятым неоном, остановился в метре у ворот, а затем и вовсе исчез, оставив после себя лишь траурную мелодию. Но и она вскоре затихла.
– Теперь ты готова! – порадовала царевна.
Ворота распахнулись. Скрипя. Но мои зубы от досады скрипели сильнее. Как я ни старалась держаться, но спустя столько мучительных часов – мне кажется, прошёл весь день, но по заколдованному небу не поймёшь – сил почти не осталось.
На битву я не шла – ползла. И не в ободранной одежде, а в лохмотьях под улюлюканье царевны.
Ворота захлопнулись. Тут же послышались аплодисменты. Механические. Я повернула голову на звук и увидела, что на последней ступеньке у парадного входа стоит принц с остекленевшим взглядом.
Глава 25. Картина
– Можешь на него не смотреть и даже о нём не мечтать, – хмыкнул голос царевны. – Он только мой. Ты хоть и симпатичная, но шансов у тебя никаких.
Возникло желание сказать, что я ни о чём таком не думаю и хочу лишь одного: положить конец творящемуся безобразию. Но нить, всё это время плотно приклеенная к руке, похоже, вытягивала силы. Чувствовала я себя ужасно. И хотя после исчезновения клубка, состояние посекундно улучшалось, до спора со злой царевной было ещё далеко.
– Милый, за мной, – прозвучало одновременно отовсюду.
Принц послушно поплёлся внутрь.
Меня втянуло в двери и потащило вперёд. И хорошо, что так. Ноги шли крупной дрожью. Идти сама я не могла.
Пролетая, как заправское привидение по огромному холлу, я лишь успевала поражаться количеству чистого блестящего, совершенно безвкусного, но несомненно богатого, и слоям грязи на всём остальном. Когда Лес Лесович говорил, что дворец дожидается меня для уборки, я, конечно, подозревала нелёгкую работу. Но увиденное поразило даже моё неплохое воображение. В мыслях проскочили все герои замарашки и попросту лентяи, но мигом померкли перед грязнулей царевной.
– Возьми мои любимые цветы и расставь по периметру Зала для Отбивной.
Принц споткнулся о кончик загнувшегося ковра, бывшего некогда красным, а теперь ставшего неприятного-серого цвета в красную крапинку, упал, растянулся, словно, кукла, поднялся и без каких-либо эмоций направился дальше, оставив меня у массивной золотой двери.
Золотые двери были повсюду.
– А ты, Маша, заходи сюда. Здесь будешь ждать, пока я готовлюсь к победе. Не стесняйся, спасительница, – раздался хохот, и чёрные силы, смутно напоминавшие размытые силуэты людей, втащили в просторное помещение. Они же усадили на такой же, как ковёр в холле, пуф – тот стоял у большого зеркала – и всучили лист в клеточку. Вырванный из тетради.
Я начала подозревать, что царевна, откуда бы она ни черпала свои жуткие силы, любительница посещать наш мир. Иначе откуда бумага, шариковая ручка – такой же подписываю тетради – бутылка Пепси и с детства мне знакомый крекер «Рыбки»?