Клубочек ударился о вазу. Меткость у меня всегда хромала. И закрыл глаза, упав на пол. Видимо, лишился чувств. Я на всякий случай подняла его и спрятала в сундук.
Сундук?!
Огромный – я такие по сказкам и представляла – расписанный витиеватыми узорами, украшенный изумрудными листьями, точь-в-точь как на королевской короне, он был не заперт. Но как только я сбросила клубок, щёлкнул замком.
Предчувствие, что мне кто-то помогает, подтвердилось, когда я беглым взглядом прошлась по убранству зала. Не зря царевна так не хотела, чтобы я сюда попала. Да только я попала.
Помещение оказалось ничем иным, как настоящим складом секретов царевны и захоронением всего, что раньше было в сказке. Здесь надо пояснить. В правильной сказке.
На стенах висели картины: каждая отражала то или иное событие.
В рамке с золотыми листьями Яга Виевна лечила Змеёшу: он прилетел к избушке с перевязанной мордой. Та кривилась в страданиях, а две другие – близнецы первой – выражали настоящее сочувствие. Подпись гласила: «Травник Миролюб, он же художник, поэт, мыслитель, помощник Хранительницы и правая рука королевской семьи. Фрагмент о том, как Хранительница Змеиный род спасала».
На следующей картине изображалось то, как Змеёша получил травму. Я без труда узнала и его, и морское чудище, бестолково махающее щупальцами перед крошечной феей в платье-ромашке. На заднем плане возвышалось второе чудище. С суровым взглядом и не менее суровым цунами из волн-волос. Называлось это творение следующим образом: «Фрагмент о том, как со слов Моревы Моревовны, её любимое Чудиче боролось за сердце прекрасной Романиды с жестоким крылатым соперником».
Увидев следующий фрагмент, я невольно улыбнулась, потому что там жестокий крылатый соперник выделывался в небе на глазах у восхищённого Чудича. Подпись гласила: «Змей Змеёша Горыныч в первый раз делает тройной тулуп перед своим лучшим другом».
Вереницу картин со Змеёшей и Чудичем продолжали фрагменты из жизни других обитателей. Яркими событиями полнились будни фей: Колоколия, с ног до головы, облитая мёдом, спорила с медвежонком, пока две другие феи, в одинаковых платьях-незабудках, этот самый мёд черпали крохотными графинчиками из огромной бочки. Название было уморительным: «У фей бывают разные тёти. Некоторые любят мёд не меньше мишек». А на соседней картине медвежонок уже кланялся фее толстушке, прогибающей ветку берёзы под пугливыми взглядами белок.
Белки тоже отличились: они играли с барсуками в догонялки и врезались в водяного. Выглядел тот очень недовольным.
В этих красках – а травник Миролюб талантлив – оживал сказочный мир. Здесь не только были ссоры и примирения, громкие события, вроде пирушки у Рощи, правнука Кощея, устроенной по поводу выхода того в лигу «Самых Бессмертных в роду», но и знакомство Леса Лесовича с росточком дуба, первая свадьба зарубежной царевны в наших краях, первый выгул Ягой Степаныча. Или выгул Яги Степанычем? На картине было не разобрать.
Ой, мама из Инстаграма! Я сказала «в наших краях?» А ведь, если задуматься, то этот мир стал мне действительно милее не меньше собственного. Так что, это наши края. И да, за них стоит побороться.
Я прошла мимо царских сюжетов разных времён, о чём можно было понять из нарядов и окружающих предметов, и подошла к единственной завешенной здесь картине, сдёрнула чёрную ткань и увидела точно такой же сюжет, как и в зале ожидания. Только в этой семье был не мальчик, а девочка, и родители смотрели на неё с нескрываемым обожанием. Этой картине Миролюб тоже дал название: «Царская семья. Уже не скучает». Но кто-то зачеркнул его и подписал прямо шариковой ручкой: «Играют в любовь. Ненавижу».
– Ты где ходишь?! Я, конечно, в этот раз дольше обычного собиралась, но и спасительница попалась нестандартная. А если устал, так потерпи! Скоро всё кончится! Жду! Неси Машу. Если ей сил хватает рыпаться, скажи. Молчишь?
Клубок в отключке молчал. Я тоже.
– Значит, всё хорошо. Ладно. Побуду доброй перед концом. Можешь ешё немного отдохнуть. Милый! Ты скучаешь? Как мне это знакомо. Ну иди цветы переставь или ещё чего тебе приказать?.. Что ж ты стал таким неуклюжим? Ай. Стой и просто будь красивым. Маша, тебе повезло! Я уже в хорошем настроении! Ой, ты же не можешь ответить. Замотана по самые уши. – Раздался злодейский смех.
Не веря удаче, я вновь обратилась к картине.
Нет. Что-то странное происходит в этом помещении. Мне будто кто помогает.
И тут картина сама собой накренилась, открывая крошечную щель.
– Тебе нужен ключ, – прозвучал голос.
Я опасливо обернулась.
Сундук медленно двигался в мою сторону.