– Напрасно вы так думаете, Николай Петрович, это именно связано с тем, что мы ищем. Прикиньте, откуда у бедной сироты вдруг такие деньги. Я раньше выведал у нее, что живет она только на свою зарплату, а тут вдруг ее увольняют с работы, а она разбрасывается миллионами.
– Что-то я не очень понимаю, куда ты клонишь, Филипп.
– Ясное дело, Лика оказалась не такой уж простушкой, за которую себя выдавала. Она на порядок умнее нас, и продала свое открытие кому-то еще. Там сразу раскусили, что это – бомба, и расплатились с ней миллионами.
– Филипп, успокойся, ты фантазируешь. Даже если, кто-то понял, что она первая нашла способ, как нейтрализовать этот новый вирус, то это действительно важный аргумент, чтобы защитить диссертацию, но уж никак не способ заработать на этом миллионы. Наука у нас пока слишком бедная, чтобы Журавлевой предложили такие деньги. Тебе просто обидно, что твоя идея провалилась, вот ты и сочиняешь.
– А, что, если нашлась богатая частная фирма, или агенты промышленного шпионажа за ней охотились.
– Филипп, у тебя начинается просто бред. Предлагаю, давай забудем, как будто не было у нас никакого договора, живите с Аллочкой спокойно гражданским браком. Правда, я буду терзать себя мыслью, что уволил Журавлеву, но ты меня успокоил, по крайней мере, она не нуждается в деньгах, а на работу ее возьмет любой институт по нашей тематике.
На самом деле, Николай Петрович вдруг почувствовал, будто гора свалилась с плеч, стало необыкновенно легко. Он совсем забыл, что еще полчаса назад негодовал по поводу того, что все сорвалось, и Аллочка не выйдет замуж по всем правилам. Теперь ему стало казаться, что это – совсем, никому не нужная, формальность.
В это время в комнату вошла Аллочка, она поинтересовалась, как папа себя чувствует. Узнав, что все в порядке, предложила пройти в кухню, ужин уже готов. Ужин прошел в очень теплой атмосфере, как будто и не было тяжелого разговора с несостоявшимся зятем. Аллочка радовалась, что у отца заметно улучшился цвет лица, да и настроение, кажется, поднялось. Она про себя отметила, что совсем исчезла напряженность, которую она сразу отметила, когда папа только зашел в дом. Николай Петрович даже шутил в своей обычной манере. Аллочка предложила папе остаться у них на ночь, а домой поехать, завтра с утра, Николай Петрович охотно согласился. После чая решили перейти в гостиную, еще поболтать. Так было принято, когда отец оставался у дочери на ночевку, они обычно долго сидели в гостиной, обсуждая погоду, политику, рост цен, и еще, бог знает, что.
В этом году ранняя осень выдалась довольно холодной, а так как центральное отопление еще не включили, то и в квартире было весьма прохладно. Чтобы комфортно провести время за беседой в гостиной, Аллочка предложила:
– Филя, не зря же мы с тобой купили электрический камин, включи его, нагрей немного комнату, а мы с папой немного посидим в кухне, кстати, я пока приготовлю фруктов к столу в гостиную.
Филипп направился выполнять поручение Аллочки, она склонилась над раковиной, намывая там фрукты. Тихо журчала вода в раковине, дочь весело мурлыкала, напевая себе под нос. Николай Петрович вдруг почувствовал приятное умиротворение, наполнившее каждую клеточку его тела, просто физически ощущалась необыкновенная легкость. Он радовался, что, слава богу, их афера с Филиппом сорвалась, и он опять – честный гражданин, ему не надо терзаться угрызениями совести. И, как показалось дочери, совершенно не к месту, неожиданно сказал:
– Аллочка, если я в чем и виноват, так это в том, что слишком любил тебя и твою покойную маму.
– Папуля, любви слишком много не бывает, а потом, почему «любил» в прошедшем времени?
И, не дослушав ответ, понесла вазу с фруктами в гостиную, на ходу приговаривая:
– Папуля, комната уже, наверняка, прогрелась, давай потихоньку перемещайся в гостиную, я тебе подготовлю твое любимое кресло.
Аллочка не видела, как в кухне отец встал из-за стола, собираясь идти в гостиную, но вдруг неожиданно зашатался. Падая, он пытался ухватиться за стул, который с грохотом упал. Николай Петрович сдавленно вскрикнул и тяжело осел, потеряв сознание. Когда дочь и Филипп, услышав странные звуки, вбежали в кухню, то увидели Николая Петровича, лежащим в неловкой позе на полу. Лицо у него было не красным, а белым, как мел, на лбу выступил пот.
С утра в субботу Лика первым делом бросилась к зеркалу, посмотреть, что осталось от вчерашних усилий косметологов, вдруг все исчезло, но очень обрадовалась, отметив: слава богу, все сохранилось. Там же при косметическом салоне была парикмахерская, в которую ей посоветовали записаться на сегодня, объяснив, что прическу надо делать непосредственно в день юбилея. До времени, на которое была записана Лика в парикмахерскую, оставалось два часа. Надо, не забыть позвонить Светлане, думала Лика, сообщить ей, что отмечать будут в ресторане, назвать его координаты.