– Согласна, Иван Иванович, тогда давайте займитесь этими направлениями. Антон Григорьевич, прошу вас высказать свои версии, которые необходимо разработать.
– Я считаю, что одно из главных направлений, понять, каким оружием был произведен выстрел, если из пистолета, то должен был стрелять просто ас на таком большом расстоянии. Еще, мне думается, надо проверить бывшего парня новоиспеченной жены, кто знает, вдруг там Шекспировские страсти, в наше время редко, но тоже такое случается. Согласен с Иваном Ивановичем, что молодую жену надо очень тщательно проверить, может быть, трюк с угрозами – просто отвлекающий маневр, желание пустить следствие по ложному следу.
– Согласна, Иван Иванович, вы все равно будете заниматься женой, поинтересуйтесь на предмет «бывших». Антон Григорьевич, давайте, вы полностью переключитесь на оружие, съездите сами в больницу за извлеченной пулей, и сразу передадите пулю и гильзу экспертам. Ну, и еще, как договорились, привезите мне письмо с угрозами, кстати, понаблюдаете там за женой потерпевшего. Так, теперь мне надо отчитаться вышестоящему начальству о ходе расследования, поэтому я вас больше не задерживаю.
Когда сыщики оказались в своем рабочем кабинете, Антон сразу же выпустил пар, накопившийся во время совещания:
– Представляете, Иван Иванович, она из меня хочет сделать почтальона Печкина. Неужели нельзя было вызвать эту жену вместе с письмом в следственный комитет, по-моему, «легавая» просто издевается надо мной.
– Антоша, не переживай, давай я вместо тебя смотаюсь к новой жене, я все равно занимаюсь ее разработкой, посмотрю, как она живет, прощупаю интересующие меня вопросы, а заодно и письмо прихвачу.
– Ну, уж нет, Иван Иванович, поскольку мне поручено, я выполню сам. Ты мне набросай план, что надо спросить у… (хотел сказать, подозреваемой), нет, пока еще только у жены потерпевшего. Пока ты накидаешь, что тебя интересует, я мигом смотаюсь в клинику за пулей. Иван Иванович, заметь, я строг, но справедлив. Я оценил, как «легавая» сразу усекла, что имеется нестыковка типа оружия и расстояния, с которого произведен выстрел. Я-то это сразу понял, но решил не говорить ей, а самостоятельно работать в данном направлении, хотелось утереть ей нос, но не вышло. Вот теперь, уже точно убегаю.
Лика только что вернулась из больницы, ее, по- прежнему, не пускали к мужу, хотя она каждый день, как на работу, ездила туда в надежде, что произойдет чудо – Вова выйдет из комы, и начнет выздоравливать. Но, чудо задерживалось, хотя врачи убеждали Лику, что надо набраться терпения, они фиксировали положительную динамику. А вчера ей удалось поговорить с хирургом, который оперировал Вову, так он сказал, что вообще ее мужу крупно повезло, если бы пуля прошла на миллиметр левее, то тогда бы и говорить было не о чем – врачи не смогли бы спасти его. Но, Лика несмотря на то, что ее все еще не пускали к Вове, а также несмотря на то, что положительную динамику она сама не могла наблюдать, а врачи о ней судили лишь по показаниям приборов, все равно верила, что любимый вылечится.
Эта вера появилась у нее в первый же день после убийства, когда бабушка думала, что произойдет худшее, а Лика стала доказывать ей – все будет хорошо, Вова поправится. С тех пор Лика не позволила себе ни на минуту усомниться в этом. Еще ей приходилось все время успокаивать и передавать свою веру в хороший исход родителям Вовы. Особенно тяжело переживала его мама, она даже слегла с сердцем. Поэтому Лика почти каждый день навещала родителей мужа, пытаясь и в них вселить свою уверенность, привозила им лекарства для Марии Петровны.
Сейчас Лике вдруг вспомнилось, как несколько дней назад, к ней заходил оперативник из следственного комитета, чтобы забрать письмо с угрозами. Он пришел вовремя, потому что Лика сама уже собиралась отвезти это письмо в полицию, чтобы помочь найти преступника. Лика не могла простить себе, что сказала Вове, чтобы он не заявлял на шантажиста. Она решила, что скорее всего, этот Егор и осуществил свою угрозу. Правда, в письме шла речь о гранате, притом он грозился подорвать и себя, но, видно, у шантажиста что-то пошло не так, а быть может, струсил, стало себя жалко. К удивлению, Лики, сыщик, который представился, как майор Васильков, сказал ей, что следователи уже проверили шантажиста и его подругу, у них обоих – алиби, они не причастны. Кому же тогда понадобилось убивать ее мужа?