Сделавшаяся одно время распространенной практика приглашения сказочников из далеких, три- и более-десятых царств и королевств, и даже из смежных областей Прекрасного – при всей своей внешней привлекательности в общем и целом самоокупается и оправдывает себя крайне редко. Причина этого кроется в местных особенностях, национальном колорите и общей ментальности. Прибывший из Заморья варяжский гость наивно полагает, что принцип «Дал задание – люди работают. Сказал сделать сто раз, отвернулся – все сделали сто раз, а лучшие – сто двадцать», на котором основана его сказочно-воспитательная концепция, принесет свои неминуемые плоды и здесь. Однако ж не приносит, так как стоит на секунду выпустить вожжи – и в лучшем случае ты обнаружишь благородного героя или в обнимку с негодяем в каком-нибудь придорожном кабаке, или в спальне дамы сердца, а еще лучше все вместе и сразу, а в худшем случае – не обнаружишь никого и вовсе. Так что до первых холодов дотягивают очень и очень немногие, из числа тех, что готовы наступить на горло собственной песне и смириться с имеющимися правилами игры.
Теперь для лучшего закрепления этого сложнейшего и важнейшего материала – взглянем на обычный день среднестатистического старого сказочника.
Старый сказочник просыпается. Даже не просыпается, а просто приходит в себя. Он давно уже не засыпает и не просыпается в привычном для людей смысле – а как будто отключается, но через незначительное время вихрь рваных мыслей начинает снова крутиться в голове с бешеной скоростью. Снова и снова, все то же самое, и от начала до конца, и опять по кругу. Что, что не так, где ошибся, как надо было сделать… И опять его уносит к тому растреклятому дню, когда он, едва повесив шлем и латы на гвоздь, шагнул на эту скользкую тропинку. Ведь можно же было – да, в конце-то концов, просто отдохнуть от тревог, пожить для себя, пристроиться необременительно внештатным обозревателем, или комментатором, предложения были, сидел бы сейчас вразвалочку, деланно хмуря брови и изображая мыслительную работу… Но шагнул, под всеобщий одобрительный гул «Он сможет! Наше всё, плоть от плоти… Кто, если не он… опыт… понимание… знание изнутри…» и ведь поверил. Искренне поверил, что уж у него-то получится лучше, чем у всех его многочисленных предшественников, ну а как же, ведь должно же на ком-то закончиться проклятие и прерваться черная полоса… это же он, он самый, а не кто-то другой!
Включает радио. Гнетущая тишина тут же взрывается отвратительным голосом диктора: «Вчерашняя неудача некогда прославленной сказки… чудовищный провал… необъяснимая концовка…» Переключает. «Ставит жирный крест… окончательно похоронены надежды… Кто, как не старый сказочник, должен признать, что именно он…» Ну конечно. Если все хорошо, так не дождешься – а случись чего, так пойдет с красной строки и хедлайнером по всем волнам. Ставит на чисто музыкальный канал, но и там, не доиграв коды – «…вообще нам обычно все равно, но в данном случае неутешительный результат, показанный вчера одной по-прежнему популярной сказкой, заставляет нас… многочисленные преданные читатели шокированы… призвать к ответу… доколе…» Завтракает холодными макаронами, даже нет желания разогреть. А вдруг включишь плиту – а из нее тоже раздастся?
Выходит на улицу. Надев темные очки, бредет к газетному киоску, но его все равно узнают и заранее отводят глаза и переходят на другую сторону. Надо идти…
Несмотря ни на что, ему нравится покупать «Сказочное обозрение», нетерпеливо разворачивать его, пока леший-киоскер еще отсчитывает сдачу. Он всегда вспоминает, как брал его еще в детстве, экономя на завтраках и мороженом. Тогда его любимая и единственная на всю жизнь сказка впервые пробилась на международную сцену, а утром, перед ее волнительным дебютом, он отстоял немыслимую очередь, зажав мелочь в потном от волнения кулачке. Два самоназванных эксперта, проведя сравнительный анализ по каким-то совершенно немыслимым критериям и параметрам, включая антропоморфные и совместимость по знакам зодиака и древнему кельтскому календарю, как дважды два доказали ему, что такой пары благородных центральных героев не сыщется даже за Скалистыми горами… а вечером негодяи неожиданно легко выставили сей дуэт полными клоунами, раздев его практически в прямом смысле слова до сатиновых трусов. С тех пор он не верил всем раскладам и прикидкам ни на ломаный грош, но все-таки… А потом… А потом, однажды – его собственный портрет на половину разворота, и кричащий заголовок: «Фантастический старт вчерашнего дублера! Два подвига вышедшего на замену юниора перевернули сюжет!» Ведь должен лежать где-то на антресолях, о, Высшие таинственные силы, как же давно все это было…