Раскрывает газету. Хотя что он надеется там прочесть? Даже если сумел бы угадать накануне с «основой» и начальной расстановкой – так напишут «Не проявил тактической гибкости и не смог своевременными заменами персонажей внести перелом в неудачно складывающийся сюжет». А, положим, если бы и смог – так развернули бы в обратную сторону, «…судорожными метаниями и непродуманными перемещениями так и не исправил допущенные уже на старте оплошности…» А, ну пожалуйста, на всю страницу – интервью «по горячим следам» с ведущим благородным героем. Выглядит сравнительно свежо, не особо расстроенным. Хотя безусловно – «…отдали все силы… по самоотдаче к себе претензий нет… да, план и персональные задания на сказку старались соблюдать… общая линия выдерживалась… не знаю, не понимаю… наверное, это не совсем ко мне вопросы… будем разбираться… сверху виднее…» Ах, милый, ну конечно же не к тебе. Давно ли ты, когда подобрали тебя практически из жалости, не мог даже толком остановить ковер-самолет и стабильно выпустить стрелу не выше цели с расстояния более двадцати шагов… и не у тебя ли был в ту пору один-единственный старый ржавый меч с зазубринами, и ничего, как-то справлялся. А теперь? А теперь – на каждый подвиг отдельный клинок индивидуальной дамасской работы, да с инкрустацией и подсветкой, и подносит его специально приставленный мальчик-паж из начинающих, и райдер по снабжению как у окончательно утратившей края рок-звезды, а что изменилось? Популярный стал… «По самоотдаче претензий нет» – конечно, если сами отдали.
А напротив – дама сердца, так и оставшаяся в лапах дракона и специально подобранной по случаю раскраске «туга-печаль» поверх холодной расчетливости в глазах. «Да, неприятно… но мне кажется, катастрофы не произошло… в конце концов, в первую очередь я мать, и забота о детях… жизнь не кончается… в приоритете…» Ах, девочка, девочка – не ты ли тогда всхлипывала на плече «А я… а я ему – всё… самое дорогое… больше-то все равно ничего не было… как дура… а он… а он… а еще его мама… а молодость одна и проходит…» И ведь утешал по-отечески как мог, дескать, ну бывает, ну ладно, поди, не при царе Горохе, дегтем заборы давно не мажут, да и почти утешил, чуть ведь сам не женился в итоге, но сейчас не время распускать лирические струны...
Нет, нет – один среди вас всех оказался более-менее приличный человек, да и тот – негодяй. Ведь сколько раз предлагал ему перейти на благородную сторону, ведь почти уговорил, формальности оставались какие-то чисто технические. А тот вдруг – и как отрезал: «Меня не поймут читатели…» И всё. Вот и думай теперь, кто из них кто на самом-то деле есть.
Да, как будто уходит время. Ведь в его-то годы – ну какой был выбор: или ты герой, или до тремора верхних и нижних конечностей в терминальной стадии крутишь гайки в механосборочном цеху автогигантов Ковентри. И ведь выбирали, и стремились, и не били в грязь лицом. А у этих? Вот это вот гнусное «трудоустроился» и «мы все профессионалы, всем надо кормить семью, а век героя короток…» То есть, он теперь не мечту всей своей жизни воплощает, а «трудоустраивается», кормилец. А некоторым – еще и не одну. Просто еще одна запись в книге жизни, «прибыл – убыл». Устроился, стало быть, профессионал, все верно: истинный мастер совершает два подвига: один сразу после заключения контракта, а другой – уже перед подписанием нового… тьфу, только в кассе в день зарплаты они все «профессионалы»!
Далее следует уже какое-то полное мракобесие – «недостаточная героеемкость», «пониженная читателеориентированность», «пресыщение благородством» и тому подобная ересь. Ну какая же может быть у героев «емкость»? Тут или герой или нет. Или дама сердца с тобой, или по отдельности. А «ориентированность» – нет, ну а на кого вообще может быть ориентирована сказка, и для чего тогда вообще все это выдумано?
Включает телевизор. Очень вовремя. Прямо посреди какой-то полуденной белиберды врывается кричащая заставка – «Экстренный выпуск! Срочное сообщение!» На экране – как всегда одухотворенное, слегка усталое лицо Главного акционера сказки. Короткое представление с перечислением важнейших титулов, званий и должностей, и вот он, аккуратно поправив очки на цепочке, начинает говорить, искоса сверяясь с лежащим перед ним текстом. «Отдавая себе здравый отчет… Прекрасно понимая охватившие наших преданных читателей чувства… в то же время… о многом хотелось бы поговорить сегодня…» Ну же, ну. Не надо тянуть, поди, не на общегодовом собрании с выплатой дивидендов, ну же… «Тем не менее, именно сейчас хочется подчеркнуть… Особо высказать, это не мое личное мнение, а, так сказать, коллективная точка зрения всех участников и пайщиков… Старый сказочник по-прежнему пользуется нашим доверием… без сомнения… нет никаких причин… стоящих перед сказкой задач никто не отменял… вопрос не ставится… доработает до окончания соглашения… беспочвенные слухи… ничем не подкреплено… будет продолжать поступательное движение, и мы надеемся… в конце концов, со времен царя Гороха не было еще примера того, чтобы сказка, сменившая сказочника прямо по ходу пьесы, добилась бы приемлемого… никаких метаний… однажды избранный путь… спасибо за внимание… набраться терпения… с вами был…»