Вскоре один ловкий старый сказочник, выдав сюжет за оригинальный, издал его под названием «Мальчик-с-пальчик». «Это ж надо так все оболгать! – возмущался Илья Муромэц в редкую минуту затишья, – Все наизнанку вывернуть, где черное, там белое, и наоборот… Будет время, или даже за свой счет отпуск возьму – обязательно найду, вывезу в тот самый лес, оболью бензином и сожгу…» Однажды, не сомневался Филимонов, так и будет. Но не сейчас, нет…
– Ну а ты-то как? – спросил Старый сказочник, – Ты же ведь не просто так пришел?
– Не просто так, Евгений Александрович, – согласился Филимонов, – Но чуть позже скажу, можно? Я на самом деле не додумал еще…
– Тебе как всегда можно все, мой золотой! – улыбнулся Сказочник.
– Лучше расскажите, ребята как? Вы же все знаете!
– Все, само собой, – кивнул головой, – Давно, конечно, не видел никого, но кое-что слышал, а как же…
– Ну хорошо, допустим, – задумчиво молвил Илья Муромэц, – Допустим. Случается, что человек злоупотребляет магическими нектарами разными, пыльцой Аленького цветочка и тому подобным. Даже чересчур. Можно даже сказать, в какой-то момент доходит до определенной грани и черты. Ну, не будем лицемерить и скрывать, что такие случаи бывают, и даже среди нас…
Тут все дружно посмотрели друг на друга. Вернее, так. Илья Муромэц внимательно посмотрел на Алешу Берковича, Алеша посмотрел на Филимонова, а Филимонов в свою очередь посмотрел на Илью. Один Добрыня Никитин, не отвлекаясь на сиюминутное, продолжал сосредоточенно идти по более надежной финансовой части.
–…и вот, дойдя до этой самой черты – человек все-таки берет себя в руки, – развил свою мысль Илья, – То есть, останавливается. Находит для себя какие-то единственно верные слова и завязывает. Больше ни грамма и пылинки. Переходя, таким образом, к активному, здоровому образу жизни и в чем-то даже ненавязчиво пропагандируя его среди окружающих всем своим внешним видом. И что? Про такого героя никто не скажет более плохого слова и никто ничего никогда не вспомнит. И даже наоборот – все скажут, что это благородный муж и образец для копирования.
Алеша и Филимонов горестно, с нескрываемой завистью вздохнули. Илья же Муромэц сделал добрый глоток и продолжил:
– Или вот еще. Имеют место, что уж скрывать, и эпизоды легкомысленного отношения к женщине. В чем-то даже, как это ни прискорбно, отношения потребительского. Порхает такой, ты понимаешь, субъект аки птичка беззаботная, что не ведает ни хлопот ни тревог, с ветки на ветку…
Здесь все опять внимательно поглядели друг на друга, но на этот раз в другую сторону. Илья пристально поглядел на Филимонова, Филимонов на Алешу Берковича, а Алеша на Илью.
–…потом опять же – заслышав внутренний голос, уверенно говорит себе «Стоп» и делает соответствующие выводы. Спустя какое-то незначительное время женится, причем на какой-нибудь серой, ничем не приметной мыши, таскает на руках и сдувает с нее пылинки к вящему недоумению соратников, но мы сейчас не об этом. Про такого человека никто не скажет – мол, «ходок» или даже, извиняюсь, «кобель». Наоборот – никто никогда ничего не вспомнит, а все дружно заявят, дескать, вот достойный муж, хороший отец и вообще яркий, красочный образец для подражания в сфере непростых межгендерных отношений…
Филимонов и Алеша вздохнули еще более дружно и еще более горестно. Илья тем временем, осушив кружку, сделался решительно неудержим.
– Возьмем, к примеру, дальше. Живет себе такой благородный герой, ни о чем особом не задумывается, о Высших Таинственных силах не помышляет, даже в чем-то отрицая, и все свои успехи приписывает исключительно собственным талантам и дарованиям. Потом вдруг бац! – переживает внутренний надлом и катарсис, нечто осознает – и проникается их ролью в нашем бытие. И не только сам проникается, но и по наличию возможностей начинает подталкивать к похожему умозаключению окружающих. И тут опять-таки – прошлое будет перечеркнуто напрочь и забыто, и одно лишь сияющее будущее распахнет перед ним свои объятия…
Тут Филимонов и Алеша Беркович вместе посмотрели на Илью, поскольку смотреть друг на друга им уже не было необходимости. Илья же, предвкушая важный философский вывод, даже воздел указательный палец к небу: