«С праздником, дорогие обитатели тутошнего территориального образования!» – вслух прочел Филимонов.
– Это что означает?
– Не знаю, – пожал плечами Филимонов, – Я сам первый раз вижу. Я же стоя еду всегда, даже если не в час-пик, стоя не видно…
– Это означает, что тут всегда праздник! Во всяком случае, когда с нами! – раздался с задней подножки задорный голос Алеши Берковича, и Филимонов внутренне успокоился.
В сенях гости по-простому покидали зипуны на лавку, стащили отсыревшие валенки, поставили к батарее, прошли в горницу к старательно накрытому полуфабрикатами столу.
– А хозяйка твоя где? – спросил Илья.
– Нету хозяйки, – потупился Филимонов, – Так получилось…
– Ну, может, оно и к лучшему, – резюмировал Алеша Беркович, тщательно изучая один из запотевших сосудов на просвет.
– Та-ак, а это что-о?
Филимонов поглядел на выцветшие обои, испещренные прямоугольничками его дрожащего почерка и потупился еще пуще прежнего, а местами даже покраснел. На счастье его, тут прочитать что-либо уже не представлялось возможным.
– А, это так. Ерунда. Из раннего. Можете на память оторвать кусочек…
– Стихи что ли? – уточнил Беркович.
– Ну, по крайней мере в рифму…
– Да я не об этом, – и Илья Муромэц с размаху ткнул пальцем в стену, указывая, о чем именно. Через всю горницу тянулся рукописный плакат «Мы не верим Циммерману», – Инородец?
– Ну, как сказать…
– Совсем не веришь?
– Совсем.
– Плохо дело, – покачал головой Илья.
– Ой, Илюш, да ладно тебе, – весело сказал Алеша, завершив свой придирчивый осмотр предлагаемых емкостей, – Я вот, к примеру, женщинам уже лет двадцать не верю, если не больше. Да вот ты сам – веришь хоть во что-нибудь?
– Не о нас речь. Что ты равняешь, то мы – а то молодой… его-то годы. Ладно. Но ты все-таки учти на будущее, – назидательно повернулся к Филимонову Илья, и у того окончательно отлегло от сердца…
– Ну так что? – улыбнулся Старый сказочник, – Настал момент и за тебя поговорить? Или все еще нет?
– Еще нет, – кивнул Филимонов, – Но уже скоро, вот прям чувствую, Евгений Александрович! Расскажите еще, пожалуйста… ну, в целом как обстановка в сказочном мире, какие веяния, тенденции…
Старый сказочник вздохнул, с сомнением глянул в окошко, потом снова на Филимонова:
– Обстановка, сам понимаешь, неспокойная. Можно даже сказать – очень тревожная атмосфера. Работать непросто. Да что там «непросто» – просто невозможно! Наседают со всех сторон…
– Так выходили бы на пенсию, – робко предположил Филимонов, – Ну или чего попроще себе нашли, консультантом там каким, чтоб не такое нервное, или обозревателем внештатным…
– Какой там «консультантом»… – Сказочник махнул рукой, – Ты же знаешь, языком я никогда работать не умел особо, в основном руками. Да и поздно в моем возрасте уже привычки менять, прикипел к делу-то… Ну и потом, должен же кто-то за вами приглядывать, хотя бы вполглаза.
– Так ведь разбрелись же все, Евгений Александрович! – воскликнул Филимонов, – Что приглядывать, коли ведь и непонятно, где и куда!
– Ну и что, – хитро сощурившись, Старый сказочник посмотрел Филимонову прямо в глаза, – Под личным присмотром-то спокойнее за вас. Не чужие вы мне все-таки люди…
– А что ж тогда спрашиваете, как мои дела? Знаете же наверняка!
– Ну, что спрашиваю… мне ведь и твоя точка зрения на происходящее интересна. Личное мироощущение, взгляд изнутри, так сказать. Так?
– Так, – признал Филимонов, – Ну а в целом – в чем непростота и тревожность?
– О, а то ты не догадываешься! Времена меняются, неумолимо и далеко не всегда в лучшую сторону. Или просто – наше время уходит, только и всего. А что нас это скорее огорчает – это лирика по большому счету, мало кому, кроме нас самих, интересная. Системный, научный подход, этот, как его… маркетинг, во! До сих пор не знаю, где ударение правильно ставится, но не суть. Все меньше места искренности и непосредственности, все больше холодного, прагматичного расчета. Фокус-группы там, эффективность всякая, пост-продакшн разный, предварительная оценка зрелищности, прогнозируемая окупаемость, и так далее. Сетевые сказки атакуют! Тут и Добрыня Никитин бы спасовал со всем своим аналитическим мозгом. Вон, сейчас заявку на тендер составляю…
– На что? – изумился Филимонов.
– Тендер, – пояснил Старый сказочник. – Творческий конкурс, другими словами. Нет, ну как «творческий», одно название… Вот, можешь ты себе вообразить, при всей твоей буйной фантазии: я на склоне своих лет и «тендер»!