В отчаянии Арнольд Шварцевич обхватил голову руками, с силой сжал ее и… и проснулся.
Президент популярной, хотя и давно ничего не завоевывавшей сказки Арнольд Шварцевич сидел в своих рабочих покоях. За окном опускались мягкие осенние сумерки.
– Фу-у-ух! – только и выдохнул он, – И приснится же такая дичь! Наверняка все это от переутомления: переход на систему «лето-зима», трехкруговой розыгрыш заветных титулов «новогодней» и «рождественской», решающие подвиги, покупки персонажей и их продажа, усиление сюжета, плановая ротация героев… Вторая волна финансового кризиса опять же уже не в Тридесятом царстве, а где-то поблизости. Как со всем этим справиться – пожалуй, и Высшим Таинственным силам не дать ответа…
В дверь тихо постучали, и на пороге покоев появился Генерально-исполнительный Сказочник Калерий Егорович. Вид у него был сумрачный.
– Калерий, дорогой, заходи скорее! – радостно воскликнул Арнольд Шварцевич, – Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! Ну, рассказывай скорей.
Сказки, сказки, милые сказки!
– Плохие новости, Арнольд Шварцевич, – начал свой доклад Генеральный, – Я только что с Комиссии. Герою-то нашему, с учетом давешнего «отложенно-условного» – четыре месяца дисквалификации дали. По совокупности, так сказать, и с учетом тяжести нанесенного ущерба, как физического, так и морального. Как и запрашивалось, ни одного-то денька не скостили…
Арнольд Шварцевич нахмурился, но не сильно, больше для вида. И все-таки – сказки! Всё же свое, родное.
– И вот еще что, – понизив голос почти до шепота продолжил Калера, – Не для протокола, само собой, но вам знать надо. В общем, это… давно я подозревал, но надеялся, что пронесет. А не пронесло…
– Что еще, Калерий Егорович?
– В общем, такое дело, Арнольд Шварцевич. Вскрылось… Геройчик-то наш оказался… из этого… из сплоченного комьюнити, в общем. Ну вот так, – и Калера откинулся в кресле, ожидая реакции.
«М-да. Дела, – подумал Арнольд Шварцевич, – Собственно, и у меня закрадывались подозрения иной раз. И манеры какие-то дерганые, и одевался всегда как-то не то чтоб странно, но с каким-то вызовом, и с дамами сердца вот будто бы не дорабатывал эпизоды, словно через силу… А теперь, видишь – и подтвердилось. Ну и времечко настало, ох-ох… Ладно, отсидит свой дисквал на минимальной ставке оплаты труда, а там как-нибудь пристроим по-тихому, чтоб по профилю. Нет, но каков гусь, а?!»
– Еще есть что-нибудь? – спросил вслух, – С этим разберемся. Раз-два – горе не беда!
– Есть, а как же. Беда не приходит одна. Дама сердца наша… в общем, беременная она.
– Калер, а если это…
– «Это», Арнольд Шварцевич, она отказалась сразу. Говорит, ну и что, сама рожу и выращу человеком, не одна я такая, не первая и не последняя. А про папу скажу, что герой, в беспримерно длительной экспедиции в Тридевятом царстве. Да и поздно уже для «этого», если честно…
Арнольд Шварцевич быстренько прикинул срок. Если для «этого» поздно, то еще полгода до окончания сказки при всех ухищрениях не протянуть никак, против природы не попрешь. Еще раз м-да…
– А от кого хоть?
– Ну, теперь очевидно, что уж не от нашего героя! – загоготал Калера, но тут же осекся.
Да, теперь очевидно. Прекрасный, просто прекрасный поворот сюжета! Ладно, взрослые читатели еще поймут, а маленькие? Им вот – как растолковать?
– Калера, пометь себе, пожалуйста. Надо будет как-то для читателей пояснить этот момент. Ты уж постарайся, мой дорогой, ты же умеешь. Выйди сам в конце концов, прими на себя, лучше чем ты никто не справится! – тут Арнольд Шварцевич весело подмигнул собеседнику, – Ну, про негодяя не буду спрашивать даже…
– Правильно, и не спрашивайте, Арнольд Шварцевич. Нету у нас больше подонка этого. Верите, нет, своими бы руками удавил, но по его вопросу с такого верха мне звонили… – тут Калера страдальчески закатил свои утомленные всеми этими пертурбациями глаза, указывая, с какой именно высоты поступил звонок, – Мол, если хоть волос один с него упадет… Он сегодня уже за другую сказку гонял с утра, вот же ж пригрели на груди змею…