В конце концов Негодяй, как уже не раз отмечалось – такой же полноценный участник сказки что и прочие. А уж негодяй, в финале сбрасывающий свою маску и оказывающийся Героем ослепительного, эксклюзивного пошива благородства, и вовсе способен в одиночку вытащить наверх всю лавочку. Но и роль негодяя, просто должным образом обслуживающего героя в его благородных потугах, переоценить трудно. «Не выигрывай все время – потеряешь партнера…» – назидательно говорит такой негодяй герою, вытирая меч о промасленные ватные штаны, и уходит досматривать прерванный ранним появлением претендента сон. Так и не обретшая покуда своего женского счастья Дама сердца недовольно ворочается рядом…
– Филимонов, а расскажи сказку. Только интересную, а то я усну, пока буду слушать… – попросил Алеша Беркович.
– Ну как интересную, – ответил Филимонов, – Про сказку ведь никогда заранее нельзя сказать, интересная она будет или нет.
– Ну ты постарайся. А мы уж решим.
– Ладно.
Один маленький мальчик… хотя нет, он уже вполне большой был, такой юноша… Один юноша никак не мог войти нормально в электрический поезд, когда утром ехал на службу. Потому что всякий раз, когда открывались двери подъехавшего состава – одну створку постоянно переклинивало, а из другой начинала вылезать старая бабка, вся увешанная авоськами, фирменными пакетами крупных оптовых центров и с сумкой на колесиках, неизбежная, как расплата за грехи. Юноша этот был культурный и воспитанный, он начинал ей помогать, а бабка кряхтела, сопела, стонала, взывала о помощи, безуспешно пытаясь нащупать твердую поверхность войлочным ботинком, осеняла пространство знамением, цеплялась за что-то карманами рваного пальто и так далее. И пока он выгружал ее, двери захлопывались, и он оставался стоять на платформе в полном одиночестве и холоде, особенно зимой. Не каждый раз, но почти всегда. «Это просто какие-то злые чары!» – думал юноша, мрачно закуривая возле заплеванной урны. Но поступить иначе он не мог…
Это и были злые чары. Юноша был преданным читателем одной сказки, а чары налагали поклонники другой, враждебной. Они заранее выслеживали его и усаживали бабку в нужный проем. Причем, если поезд не имел предыдущей остановки, не гнушались выходить на рельсы и тормозили весь состав, невзирая на то, что пассажиры торопились на работу и другим делам.
И на самом деле это была никакая не бабка, а бедная девушка, выпускница местной любительской театральной студии. Она с детства мечтала о большой сцене, но на иждивении у нее были престарелые родители и малолетний братишка-несмышленыш. А что ей оставалось делать – не на панель же идти.
Но однажды чары спали, и обман раскрылся. Поеденная молью варежка соскочила с ладони, и – о, чудо – руки, руки!
Они полюбили друг друга, и у них родилось четверо малышей, два старших мальчика и две младших девочки… а неприятельских читателей он потом по одному вычислил, отловил и простил…
– Трогательно, хотя и не очень жизненно. Я имею в виду насчет «простил», – резюмировал Алеша Беркович, – Но сознайся: это ведь никакая не сказка!
– Не сказка, – потупившись, сознался Филимонов, – Это быль. Но я же сразу сказал, что сказки рассказывать я не умею!
– Ладно, засчитано. Послушали, и хорошо, – сказал Илья Муромэц и повернулся на другой бок.
Многие ученики, особенно дотошные, назойливые и недалекие, полагали, что Морихей Уэсиба способен достичь Просветления лишь осмыслив не менее двух сякканхо сакэ. Но на самом деле это было не так. Просветление могло настичь Учителя и просто так, и наоборот: и три, и четыре, и даже пять сякканхо отнюдь не гарантировали обретения Мудрости. Сам Учитель считал, что для истинного Мастера пропорция должна быть следующая:
– 60% Просветлений должно достигаться на «чистом» классе;
– 30% на так называемом «Пути Воина»;
– и еще 10% – на чистом везении, наподобие того, как капля росы, соскальзывающая с листка сакуры, вдруг не падает вниз, а стремительно взмывает к вершине горы Фудзи.
И еще, что Истинный мастер имеет право не достичь Просветления ровно пять раз за сезон.
Он был по-настоящему велик, этот Морихей Уэсиба. Не раз и не два приглашали его перейти, так сказать, от теории к практике, учредить и возглавить собственную Сказку, неминуемо завоевать с ней Звания и Титулы и украсить через это бесконечным числом звезд свое кимоно, но он предпочитал оставлять его девственно белым.
«Чистое кимоно – чистая совесть» – так говорил О-сэнсей.
Ну и наконец-то – те самые люди, ради которых, если вдуматься, все и затевается, тот самый пресловутый «конечный потребитель» сказочного продукта, удовлетворению духовных интересов и запросов которого, по идее, и должен быть подчинен весь процесс. Читатели. Слово, которое хочется произносить с восторженным придыханием, вот так – О, читатели! – и это тот самый случай, когда ничто не слишком, когда уместны самые превосходные степени, самые яркие эпитеты и сравнения, самые немыслимые параллели и аналогии, и когда абсолютно невозможно переборщить с патетикой и пафосом.