– Мы все умрем, – заверил Алешу Илья Муромэц, – Даже и не сомневайся. Что ж теперь…
– Ну не знаю. Настроения нет…
– У тебя – и нет настроения?! – изумился Илья.
– Ну вот представь себе. Ладно. Я пойду, пожалуй. На вот, пакет вам оставлю…
– Себе возьми. У нас есть. В общем, как знаешь… – буркнул Илья, – Практикант, а ты?
– Я-то останусь, – неуверенно произнес Филимонов.
Но зерно сомнения уже было посеяно.
Пожалуй, более ни одна позиция в сказочном мире не окутана таким количеством домыслов, фантазий и даже откровенных небылиц, как данная. Некоторые исследователи в своих псевдологических построениях доходят даже до той парадоксальной мысли, что ИХ в природе и не бывает вовсе, но нет. Сказочники, безусловно, существуют. Их мало, и далеко не каждому доведется встретить его на жизненном пути хотя бы раз, но они есть. Необходимо лишь четко понимать, в чем их отличие от фигуры «сказочника старого». Старый сказочник, напомним – это человек, непосредственно работающий с персоналом, осуществляющий, так сказать, генеральный менеджмент действующих лиц и отвечающий за ход сказки уже в процессе ее функционирования. Просто же «сказочник» – это тот уникум, который, если рассматривать вопрос во вселенском масштабе, ответственен за изначальное возникновение сказки из практического небытия, придание ей первичного космогонического импульса и закладку ее элементарного онтологического фундамента. На практике – тот, кто прописывает стартовые морально-нравственные портреты и характеристики персонажей и задает общий императив их дальнейшего движения, выстраивая логическую цепочку их деяний и поступков, в том числе и так называемых подвигов. Параллельно, при наличии желания и возможностей, сказочник дополняет базовую сюжетную нить всякими пейзажными вкраплениями, насыщает рассуждениями на разного рода животрепещущие темы, лирико-философскими отступлениями и ответвлениями и тому подобной словесной мишурой, носящей уже сугубо опциональный характер.
Отсюда, кстати, достаточно легко понять причины формально негласного, но фактически довольно строгого ограничения на непосредственное общение персонажей со сказочником, за соблюдением какового пристально следит служба внутренней сказочной безопасности, тщательно пресекая такие попытки подкупа и давления и немедленно предавая огласке и общественному порицанию вскрывшиеся и доказанные эпизоды. В самом деле: ведь соблазн изначально повлиять на будущий ход сказки путем придания себе нужных черт и особенностей в рамках оговоренной свободы воли, прокладывания облегченной траектории в пространстве и получения через это определенного преимущества и гандикапа пре-фактум – такой соблазн весьма велик. И если благородных героев от данных недостойных затей еще как-то удерживает изначально заложенное в них качество «благородства», то, к примеру, у дам сердца уровень подобных внутренних ограничителей уже гораздо ниже, а у негодяев по вполне понятным причинам он и вовсе колеблется где-то возле абсолютного нуля. Хотя случаются и обратные эпизоды, когда сказочник, теряя лицо, сам окольными путями выходит на тех или иных персонажей и за определенную мзду (а то и вовсе – за утренний жидкий эквивалент, что является верным признаком нахождения его у конечной черты) предлагает им свои услуги по корректировке смыслового наполнения сказки в ту или иную сторону. Разумеется, подобного рода поведение чревато для самого сказочника наложением полного запрета на профессию, а для персонажей – существенным, а порою и критическим поражением в правах.
В целом, если говорить начистоту, без лишней воды и лирики – сказочник является настолько тонкой и неподдающейся осмыслению материей, что априори обречены на провал всякие попытки хоть как-то классифицировать их, сгруппировать и скалярно разложить по более-менее внятной системе векторных координат. Происхождение сказочников есть сокрытая мраком тайна: да, какое-то их число, безусловно, самозарождается из числа бывших персонажей, как из благородных героев, так и негодяев (значительно реже – дам сердца, хотя и такое случается: такие сказки легко идентифицировать по их слезоточивому уклону). Но порою отличные вещи выходят из-под пера тех, кто до того не имел к сказочному миру ни малейшего касательства. Да, кто-то не скрывает того, что работает исключительно под диктовку Высших таинственных сил в краткосрочные моменты неких «просветлений» и «озарений», намекая тем самым на свою возвышенную близость к этим самым Силам. Но есть и те, что головою клянутся в строго рукотворном характере своих сочинений, напрочь отрицая какое-либо влияние извне на мучительный созидательный процесс. Да, кому-то лучше удаются тонкие детали душевной организации героев и живописание их пресловутых «чувств», кто-то выдает динамичный, захватывающий дух «экшн», а кто-то исключительно точно и «вкусно» раскрашивает сопровождающие элементы сказочного антуража – но и только лишь.