Немудрено поэтому, что строить какие-либо прогнозы и давать предварительные расклады на будущее сказки – занятие еще более неблагодарное. Хотя бы потому, что при любой точке отсчета процент сокрушительных поражений и громоподобных провалов на этом тернистом пути на несколько порядков превышает число робких, относительных удач. Заслуженный автор, имеющий на своем счету три-четыре сравнительно оригинальных сюжета, что по сказочным меркам уже есть очень неплохой результат – вдруг отходит от проверенных форм и кидается в экспериментальный омут, из которого затем если и выбирается, то с фатальными репутационными потерями. И наоборот, представитель «новой волны» и так называемых «инди-» (независимых) сказок, сделавший себе имя на сломе и отрицании старого и отжившего – будучи посажен в комфортные условия и немыслимый для него ранее бюджет и аванс, внезапно пытается загнать себя в классические рамки, разом теряя все свежее и оригинальное, ровным счетом ничего не приобретая взамен. Кудесник словесного портрета окончательно вязнет на духоподъемной работе своих подопечных, полностью забывая о динамике и вынуждая читателя от скуки выворачивать челюсть в момент очередного зевка. А мастер лихо закрутить приключения в клубок в конце концов закручивает его так туго, что внимательный, вдумчивый читатель захлопывает сказку с одним лишь недоуменным вопросом на челе, а ради чего, прошу прощения, все это затевалось и где, собственно, хоть какая-то мораль и хоть какой-нибудь завалящий поучительный вывод из прочитанного. И так далее.
Еще более нелепыми выглядят попытки объединения сказочников в краткосрочные союзы по синергетическому принципу с целью того, чтобы каждый из них в меру своих способностей дал сказке лучшее из того немногого, что он в принципе способен при определенных обстоятельствах дать. Причина этого кроется не только в невероятно эгоистичном, крайне неуживчивом в быту характере подавляющего большинства сказочников. Но и в том, что все они без исключения (и, положа руку на сердце – не без основания) считают друг друга бездарями, проходимцами, приспособленцами, конъюнктурщиками и бессовестными плагиаторами, стремящимися лишь прибрать к рукам выделяемые сказкам и без того скудные средства.
И тем не менее – сказочники все-таки существуют. И даже, несмотря ни на что – как-то ухитряются время от времени выбрасывать на сказочный рынок продукцию довольно сносного качества. Рассмотрим теперь (со всеми оговорками, разумеется) примерный распорядок дня среднестатистического сказочника.
Сказочник просыпается. Какое-то время лежит неподвижно в слабой надежде на то, что вдруг явится чудо, и он опять провалится в короткий, тревожный сон, но уже спустя несколько мгновений понимает тщетность своих притязаний. Чудеса ведь случаются только в сказках, да и то очень редко, и лишь с теми, кто их действительно заслуживает и искренне в них верит – а это явно не его случай. И, в общем, кому как ни ему это известно совершенно доподлинно.
Откидывает затекшую руку в сторону, но скорее инстинктивно. Рядом никого нет, да и, в общем, быть не может, и это ему тоже хорошо известно. Нет, случалось, само собой, когда-то давно, и завуалированные намеки, и даже вполне недвусмысленные предложения, или в обмен на тщательное, детальное раскрытие глубокого внутреннего мира, а то и просто исходя из неожиданно проявившегося личного расположения – ну так это когда было. Да он, сказать по совести, редко когда соглашался – в конце концов, ему всегда претил этот сомнительный переход от вертикальной оси к горизонтальной, да и не по-сказочному это, если по совести. А теперь и того нет.
Смотрит на часы. Половина пятого. Ужасно. Он давно потерял счет сезонам и теперь даже не знает, что хуже. То ли чтоб было лето, и яркое солнце било в окно на противоречии с общим невыносимым состоянием, то ли зима, и тогда еще несколько мучительных часов до рассвета, который все равно не принесет облегчения. Разницы нет. Время идет, и это единственное, что можно утверждать с уверенностью.
Время, время… куда оно уходит… И случались же мгновения, когда почти все, к чему он прикасался, тут же превращалось в золото… когда это было, вроде же вот, руку протяни, и дотронешься до звезд, обожжет холодным пламенем, но совсем не больно… И в обобщенном смысле уходит тоже. Где теперь те праведные деньки, когда всерьез полагали, что настоящая проверка для сказочника – это третья сказка. Мол, две-то гениальных может написать любой, кто не лишен дарования напрочь – а вот над третьей надо бы постараться, и вот именно она – уже удел истинно достойных. Да и вообще, все было как-то проще что ли. Вот в математике, к примеру: доказал человек теорему Пифагора – и навеки впечатал имя свое в историю аршинными буквами, а теперь эти несколько несложных ходов в состоянии воспроизвести любой школьник, и текущим претендентам на звание необходимо углубляться в такие дебри, что и вообразить рядовому мозгу невозможно. Так и в сказках. И на смену «третьей» – правило «четырнадцати строк», после которых текст с вероятностью девять в периоде летит в пропасть… путаница какая-то в голове… но суть такова, да.