– Ладно, уговорили, – и Алеша Беркович успокоился так же быстро, как и за минуту до того взвился. Потом повернулся к Илье, – Пусть так. Хорошо. Ну а ты, начальник?
– Что я? Да, начальник, – и Илья степенно огладил бороду, – Тебя «разрешите обратиться» не учили сперва произносить? А то можем отработать вместо ужина этот элемент субординации.
– Ты сам-то? Понимаешь чего-нибудь? Или как?
– А чего там понимать-то? – удивился Илья.
– Ну вот скажи, – продолжил неугомонный Алеша, – У тебя же до Василисы Премудрой еще Марья-Искусница была, так?
– Ну?
– Вот она… только честно говори… в чем была искусница?
– В том самом, Алексей, – изрядно подпустив металла в голос, сообщил Илья, – Тебе-то – что с того?
– Я просто уточнить, – на всякий случай отодвинувшись чуть подальше, пискнул Беркович.
– Уточнил? – не снижая уровня строгости, осведомился Илья.
– Да уточнил, уточнил, – подтвердил Алеша, убедившись, что находится от Ильи на сравнительно безопасном расстоянии, – Я же так, просто, поддержать, раз уж разговор такой пошел…
– Что значит «пошел»?! Он сам собой пошел, что ли? У него, между прочим, ни ног, ни рук нет, чтоб так самому взять и пойти!
Но Алексей уже не слушал Илью и, легонько ткнув Филимонова в бок, развил тему:
– Слышь, практикант. А я тебе еще случай расскажу! Ну, просто чтоб ты знал, с кем на самом деле имеешь дело, с кем работаешь…
– Ну? – настороженно буркнул Филимонов, тоже на всякий случай убедившись, что находится вне прямой зоны доступа пудового Илюшиного кулака.
– Ну он, короче, – давясь смехом, поведал Беркович, – Это уже точно можно рассказывать… короче… мама тогда Илюшина к ним приехала нежданно-негаданно… а на следующий день Василису Премудрую, натурально, выставила за дверь, в чем была… ну, в хорошем смысле… посуду, говорит, чистую не так на полке расставила, не в том порядке… то есть, по качеству мытья претензий вроде не поступило, но все равно: сначала, дескать, глубокие, а потом мелкие. Или наоборот. Но не суть. А ведь они тогда уже расписаны были, а не так, чтоб шаляй-валяй. Ну, что скажешь, Илья? Было дело? Знаешь ведь, что было!
– Алексей, – закряхтел Илья, приподымаясь и голосом, не сулившим Алексею ничего хорошего, – Тебя-то этот эпизод каким боком касается? Ведь был же разговор с тобой: ну знаешь – так молчи, за умного сойдешь.
– А это тебе, начальник, – продолжая широко улыбаться, сказал Алеша, – Это тебе в ответку прилетело, за тот твой рассказ… ну ты понял, короче!
– Ох, Алексей, Алексей… – горестно покачал Илья головой, – Тревожно мне иной раз за тебя. Ох как тревожно…
– Я же не о себе, – и Алеша примирительно развел руками, – О молодом пекусь! Мы-то уже что, а у него – вся жизнь впереди!
– Ладно, – сказал Филимонов, поняв, что житейская буря улеглась, – Можно я расскажу тогда? Раз уж сам собой зашел такой разговор…
– Про любовь? – деловито спросил Алеша.
– Ну да, – смущенно подтвердил Филимонов.
– Только про настоящую. А то неинтересно, – и Алеша Беркович блаженно вытянулся, подложив руки под голову.
– Я постараюсь, – заверил Филимонов.
– Еще постарайся покороче, чтоб сразу соль и суть были ясны, – напомнил Алеша и демонстративно зевнул, – А то длинную историю я устану слушать…
– Вот же трепло, – рассердился Илья, – Ты дашь вообще человеку слово сказать или так и будешь трещать?!
– Илья, да ладно. Я так все и сделаю, – сказал Филимонов.
– Тогда валяй!
– Слушайте. Было это давно, когда я в школу юного героя еще ходил. А наставником там у нас был сам великий…
– Морихей Уэсиба? – рубанул Илья воздух рукой.
– Ну, почти…
– Как это – «почти»? – искренне изумился Илья, – Как может человек быть «почти»?!
– Он. Он и был, – сознался Филимонов.
– Ох, молодой, – шутя погрозил ему пальцем Муромэц, – Я ведь сразу, еще когда прислали тебя – понял, что не прост ты, ой, не прост… А почто сразу не доложил, по форме?
– Ну… постеснялся как-то…
– Да чего же тут стесняться, брат! – расхохотался Илья, – Ладно, давай дальше.
– Это ж не про Учителя история-то! В общем, был у нас там парень, звали его Хух. Ну, он постарше был на пару лет, а может и на три. Но иногда с нами занимался тоже, опыт передавал. И вот, однажды, приезжаем мы на учебно-тренировочный подвиг, ну, сидим там, готовимся, настраиваемся, дрожим мало-помалу в волнении… И вдруг – такой будто шелест по этажам, будто ветерок такой, но из тех, что прям спину холодит… и сначала чуть слышно, а потом все громче и отчетливее: