А между тем у Власера имелись веские причины затащить Марка именно в кабак. Кабак — это клуб и круг общения. Как своего рода капитан-наставник, Власер чувствовал себя обязанным сделать хотя бы видимость того, что он пытается ввести новичка в нормальную среду. И пусть они там думают себе, что думают, и пусть все про себя и меж собою уже решили, что парню с ними не служить, никто не вякнет вслух, будто Власер не сделал то, что обязан был сделать по долгу службы. Во-вторых же, поразмыслив, он пришел к выводу, что было бы весьма и весьма полезно свести его с хорошей девицей, какую можно потом как следует расспросить. Постранствовав по свету, он знал, насколько разнообразны сексуальные обычаи разных народов. Если исходить из того непреложного факта, что память тела у Марка сохранилась в совершенстве, опыт мог дать кое-какую полезную информацию, благодаря которой Власер в глазах барышни опередил бы колдуна с его мошенническими уловками.
Ландскнехт и боялся магии, и одновременно не верил в нее. Точнее, он не верил, что из нее в самом деле может выйти нечто путное, поскольку сам в своей жизни ни с чем сверхъестественным не сталкивался. Однако поскольку ему со всех сторон настойчиво твердили о кознях дьявола, и случаи этих самых козней были, как он слыхал, описаны на бумаге, ему ничего не оставалось, как только предположить, что в каких-то жизненных ситуациях они непременно таки присутствуют.
У него нашлась еще одна причина на глазах у всех отправить Марка за занавеску с проституткой. Это был, кажется, единственный способ, каким он мог пресечь расползающиеся сплетни, которые он не мог не слышать и в которых поминалось имя Агнес в связи с ее интересом к смазливому ратнику и то, чем она с ним могла там у колдуна заниматься. Фантазия людская на этот счет до крайности однообразна. Людей нельзя заставить замолчать. Зато можно задать сплетне новое направление. Марк, кажется, и знать не знал, что такое — доброе имя женщины, а насчет Агнес Власер был еще менее спокоен. Ну и, разумеется, он никак не сбрасывал со своих счетов элементарное повышение мужского престижа Марка в том случае, если бы он сделал подобную заявку «быть как все».
Ну, они пришли и сели, взяли у крутобокой Саты по пиву, какого Марку явно было проще не выпить. С некоторой досадой Власер отметил, что пока он сидит за столом в этой компании, лично ему никто уже не подмигивает. И все же он расслабился. Все приятные минуты жизни так или иначе были в его памяти связаны с кабаками. Тут он впадал в сентиментальную ностальгию и в соответствующем подпитии мог даже пустить слезу.
Он уже приглядел одну подходящую. Беленькую, с деревенской косой, еще свеженькую и играющую в робость. Судя по быстрым взглядам исподтишка, опыта она накопила уже в самый раз, чтобы потом, после, с толком с нею побеседовать. В молодости Власер именно на таких и западал, да и сейчас не остался совсем равнодушен, однако дело прежде всего. Марк сидел, как красна девица, молча и опустив глаза, делая вид, будто то, что ему не хочется видеть, вовсе на свете не существует, и Власер никак не мог признать эту позицию достойной настоящего мужчины. Он хотел сделать девке знак подойти, однако его опередили.
Два кулака грохнули о стол перед ними. Власер неторопливо повернул голову.
— Мне не нравится твоя рожа!
Марк поднял голову. Над ним нависал Ирр, один из подчиненной Власеру служивой братии, упившийся до блаженного состояния, когда просто необходимо с кем-нибудь подраться. Власер был более чем уверен, что самому Ирру и в голову бы не пришло привязаться именно к Марку, видно, кто-то его хорошенько настропалил. Интуитивно соблюдая этикет подобных заведений, он молчал, до поры не вмешиваясь. Пристают не к нему. Это — дело Марка.
С обычным своим отстраненным, доводящим до исступления видом тот разглядывал нависавшую над ним человеческую глыбу. Каждый кулак у Ирра был в полтора пуда весом, а все остальное вполне соответствовало. Закончив визуальное исследование, Марк чуть повернул голову к Власеру и с легким оттенком недоумения спросил:
— Что ему надо?
Если бы он нарочно старался, ему не удалось бы придумать ничего более оскорбительного. Ирр привык производить впечатление, а его и прямым ответом не удостоили!
— Если ты сейчас же не выметешься вон, я башку тебе снесу!
Посетители наблюдали с живейшим интересом, и Власеру показалось, что на сей раз сочувствие толпы принадлежит Ирру. Что ни говори, он был свой в доску, а высокий молчаливый парень вместе с собой вносил в комнату напряжение. От него стоило избавиться.