Впрочем, тоску эту нужно гнать, незачем грустить о прошлом. Ведь у Снежки впереди новая жизнь — прекрасная и волшебная, наполненная чародейскими плясками у зимних костров, песнями вьюги и колыбельными северного ветра. За такую жизнь ничего не жаль, ведь навсегда остается Снежка среди высоких скал да бурных горных рек, навсегда остается в объятиях своего зимнего царя. Разве не об этом она всегда мечтала?
И в этот миг будто бы рядом он оказался — дымкой туманной, снежной змейкой, что скользнула к подолу платья, ветром холодным, что огладил щеку и шею. И не было жутко, не было больше страшно. Верилось — чтобы ни случилось, муж ее навсегда рядом. И всегда защитить сможет от любой беды.
И плескалось синее море тайги, и носились над ним белые вихри, и сверкала лента реки, и светилось призрачно серебряное блюда заводского пруда. А над всем этим снежным миром искрились на черном шелке небес яркие звезды. Лился свет луны — острая, словно серп, она плыла над горами, то и дело прячась в облаках, но затем быстро выныривая из-за них, чтобы снова смотреть с вышины на предгорья.
Снежка, отдохнув, снова принялась спускаться, осторожно держась за камни, и чудесным образом находила путь, даже если тропа обрывалась, и не было видно, куда поставить ногу. Подол сначала путался и сбивался, мешая идти, но вскоре девушка с удивлением поняла, что старинный наряд исчез, а она снова в своих брюках и короткой курточке — тех самых, в которых покидала бабушкин дом той загадочной крещенской ночью, когда открылись перед ней дороги в чародейскую чащу. После того, как Снежка столько времени провела на Той Стороне, она пообвыклась, и длинные юбки и тяжелые шубы с платками стали привычнее обтягивающей, не слишком теплой, одежды. Но представив, как родня удивилась бы, увидев ее таком сказочном наряде, в котором она гуляла по туманным лесам, лишь улыбнулась — да уж, в обычном мире в джинсах спокойнее.
Тропа вильнула резко вправо, и Снежка, задумавшись, поскользнулась на льду, который налип на камнях, и проехала по склону, как по горке. На ногах, к счастью, удержалась, но в сугроб все-таки угодила. И ее счастье, что это уже было подножие горы — с высоты можно было и разбиться.
Снежка перевернулась на спину, с облегчением глядя на звезды, и снег приятно холодил тело, и даже словно бы сил прибыло. Вдоволь повалявшись в снегу, девушка вскочила, закружилась, пританцовывая на месте — сугробы здесь, под горой, выросли выше пояса, и бегать по ним, взбивая никем не тронутую белую пелену, так весело было, совсем как в детстве.
Притомившись прыгать по сугробам, Снежка огляделась, пытаясь понять, куда ее привела козья тропа и волшебный туман. Ели, украшенные сверкающим снегом, строгими стражами замерли вдоль тропинки, которая вела в сторону поселка, и девушка, уже немного продрогнув, решила пойти по ней, недоумевая, кто же протоптал ее в этих диких местах.
Впрочем, неважно. Возможно, это Морозко помогает в дороге.
И словно в подтверждение этих мыслей, налетел игривый шальной ветерок, неся на своих невидимых холодных крыльях снежинки — крупные, ажурные, они так были прекрасны, что сердце в груди останавливалось. Так бы век целый стояла Снежка посреди заметенной поляны в свете ярких звезд и любовалась дарами зимней ночи. Ледяные прикосновения ветра ласкали, дарили покой и нежность, и казалось, это ладони ее мужа, Морозко, гладят по щекам и это губы его колючие целуют в висок. Но через мгновение сгинуло все — словно и не было, только дальней дымкой над горами вился дымок, словно бы именно туда улетел зимний царь на своих снежных крыльях.
Ничего, скоро они свидятся, скоро обнимет он ее по-настоящему, прижмет к груди широкой да поцелует так, что выстынет все в ней от счастья. Не будет больше ничего — кроме зимы и белоснежных просторов Синегорья. И забудет она навсегда о прошлой жизни. Хорошо это или плохо — не ей судить. Но сердце на части рвать — не дело. Тяжело будет жить, помня все и веря, что ещё вернешься…
Идти дальше было удивительно легко, несмотря на то, что тропинка слишком узкой сначала показалась. Снежка вскоре добралась до Шубиной, но отчего-то вышла не со стороны Медведь горы, а от Первомайки — как раз там домик Марейки стоял. Задумчиво поглядев на огонек свечи, что дрожал за темным окошком, девушка решила заглянуть к двоюродной бабке. Когда еще удастся повидаться? Да и наверняка ждет старуха ее, интересно же про мир Иной послушать, куда и сама она в юности попала.