Снова пошел мальчик к отцу и сказал ему:
— Вели кузнецам сделать для нас пятипудовую гирю!
— Разве можно играть такой гирей, ведь она убьет тебя! Горя мы наберемся с этим Аслануко! — рассердился пши.
Но мальчик настаивал на своем, и пши велел сделать им гирю. Когда пятипудовая гиря была готова, мальчики играла с ней, и сын пши скоро стал подбрасывать ее одной рукой, словно пушинку.
— Теперь эта гиря уже не годится, пусть сделают нам двадцатипудовую гирю, — сказал тогда Аслануко.
Снова пришел сын шли к отцу в сказал ему:
— Та гиря уже не годится — слишком она маленькая, вели сделать для нас двадцати пудовую гирю.
Зная, что сын не отступит, пши с ворчанием приказал сделать для него такую гирю. Когда гиря была готова, никто не смог принести или привезти ее в аул. Мальчики пошли в кузню и сами принесли гирю, стали с ней играть.
Однажды Аслануко слишком далеко кинул гирю, и она разнесла забор, которым был огорожен двор в пять десятин.
— Больше мы не будем играть гирей, — сказал после этого сын львицы. — Попроси отца, чтобы он разрешил нам выезжать на аула — он ведь тебе ни в чем не откажет.
Пошел сын пши к отцу, попросил у него разрешения выезжать вместе с сыном львицы из аула.
— От этого Аслануко мы еще хлебнем горя. Что он еще придумал! — рассердился пши. Но его сын настойчиво просил разрешения, и пришлось пши согласиться.
Стали друзья ездить в разные края. Однажды сын львицы сказал сыну пши:
— На востоке живет красивая девушка — красивей ее нет на этом свете. Многие джигиты хотели жениться на ней, но кто бы к ней ни отправился, доехать не смог: никому не удалось пройти мимо иныжей, а кто миновал иныжей, не смог пройти мимо нагучиц. И твой отец много раз отправлялся за ней, но не смог добыть ее. Я женю тебя на ней.
Согласился сын пши. Аслануко взял двадцатипудовую гирю, и они отправились в путь. Когда достигли они края иныжей заехали к трём братьям-иныжам[37]. Обрадовались иныжи гостю.
— Аслануко, как долго ты не был у нас, — сказали они и хотели внести его в дом на руках.
— Обо мне не беспокойтесь, вот мой тхамата, окажите ему почести, иначе он может погубить род иныжей, — сказал им Аслануко.
Иныжи подхватили сына пши и на руках внесли его в дом. Три дня и три ночи пировали друзья у иныжей, а на четвёртое утро отправились в путь. Вскоре приехали они к четырем братьям-иныжам.
— О Аслануко, как долго тебя не было у нас, — сказали они.
— Обо мне не беспокойтесь, окажите почести моему тхамате, — сказал Аслануко иныжам.
Иныжи подхватили сына пши и на руках внесли его в дом, оказали им большие почести. Три дня и три ночи пировали друзья у иныжей, а на четвёртое утро выехали в путь. Вскоре приехали они к семи братьям-иныжам.
— Аллах, аллах, откуда ты, Аслануко? — С такими словами иныжи выбежали им навстречу.
— Обо мне не беспокойтесь, окажите почести моему тхамате, — сказал и на этот раз Аслануко.
Иныжи подхватили сына шли и на руках внесли его в дом. Щедро угостили их, оказали большие почести. Погостили друзья у иныжей три дня и три ночи, а на четвертое утро Аслануко сказал:
— Своего тхамату я оставлю у вас. Если узнаю, что вы чем-то его обидели, не пощажу никого из вашего рода. Через три недели я вернусь.
Отправился Аслануко в путь и приехал в край нагучиц. Первой ему встретилась самая старая нагучица — пши нагучиц. Он незаметно подкрался к ней и приложился к ее груди[38].
— Ты моя мать и отец на этом и на том свете, — сказал Аслануко.
Старуха-нагучица закричала:
— Пусть бог отнимет глаза, которые тебя не увидели, пусть оглохнут уши, которые тебя не услышали! В нашем краю до сих пор не было маленьких людей. Откуда ты ваялся?
Аслаиуко рассказал ей о цели своего прихода, и она пригласила его в дом. Пробыл он у нагучицы десять дней и ночей.
— Теперь делать уже нечего — видно, суждено тебе добыть красавицу, я сама пойду и узнаю, как это можно сделать.
Сказав так, старуха-нагучица пошла и не возвращалась три дня и три ночи. Она узнала, что девушку зорко охраняет стража — только иногда ее выпускают из дома, и в этот момент ее можно похитить.
Узнав обо всем, вернулась нагучица, и они стали с Аслануко готовиться к похищению девушки. Аслануко сделал все так, как сказала нагучица, и увез красавицу. Отдохнул он три дня у нагучицы и отправился в обратный путь.
Тем временем сын пши жил у иныжей. Сначала они хорошо ухаживали за ним — каждый день брили ему голову и бороду, обильно и вкусно кормили. Когда же срок возвращения Аслануко прошел, иныжи изменили отношение к гостю: сначала плохо его кормили, а потом задумали убить.
Аслануко ехал с красавицей, а сам все думал о сыне пши. Он решил предупредить иныжей о своем возвращении и бросил двадцатипудовую гирю так, чтобы она попала на землю иныжей. Когда гиря упала, дома иныжей задрожали.
— Аслануко вернулся! — сказали иныжи. Они быстро помыли, побрили, хорошо накормили сына пши, надели на него новую одежду и попросили не говорить Аслануко, что его здесь обижали.
Когда Аслануко вернулся, иныжи вышли ему навстречу и на руках внесли в дом его красавицу невесту.
Они устроили семидневное джегу в честь Аслануко. После окончания джегу друзья пустились в обратный путь. Хозяева сопровождали их, пока они не покинули страну иныжей[39].
Когда приехали они в родной аул, здесь им устроили семидневный пир.
Зажил пши с молодой женой счастливо, а сын львицы по-прежнему был ему верным другом.
Прошло много лет, и однажды сын пши сказал Аслануко:
— Ты женил меня, надо и тебе жениться.
— Нет, я не женюсь. Если хочешь сделать для меня доброе дело, отпусти меня в лес, — сказал Аслануко.
— Как ты можешь так говорить, ты всегда свободен, если захочешь!
— Нет, я должен был всю жизнь просидеть в клетке. Ты меня освободил, а я спас тебя от гибели. Если теперь ты разрешишь, я уйду в лес, и мы никогда не увидимся, — сказал Аслануко.
— Если хочешь уйти, счастливого тебе пути! Возьми из того, что у нас есть, все, что хочешь.
— Мне ничего не нужно, — сказал сын львицы.
Друзья попрощались, и Аслануко ушел в лес
7. Сказка о Xагоре
Опубл.: СМОМПК, 1891. Вып. 12, с. 78—86.
Записана Талибом Кашежевым в 70-е годы XIX в. Им же выполнен перевод на русский язык.
Л. Г. Лопатинский сравнил эту сказку с древнегреческим сказанием о циклопе Полифеме, с идентичными русской и мингрельскими сказками. Он проследил, как популярный сюжет адаптировался на кабардинской почве в соответствии с особенностями географии и быта кабардинцев, утратив при этом некоторые специфические эпизоды (с. 86—88): «В этой любопытной сказке бросается в глаза слияние двух сказочных мотивов: превращение мужа чародейкой-женой и приключение в пещере одноглаза; кроме того, к последнему мотиву прибавлен еще эпизод о борьбе с одноглазом.
Детали первого сказочного мотива в сказках других народов несколько иные. Так, например, русская сказка говорит о превращении мужа в кобеля, а затем в дятла, воробья и черного ворона; неверной же жены — в кобылицу, а любовника — в жеребца. Средством превращения служит плеть или прут (у немцев Munschruthe). В других однородных сказках одно удивительное происшествие — диво сцепляется обыкновенно с другим таким же дивом; например, рыбак тащит сетью щуку, поджаривает ее на огне и собирается съесть, как вдруг рыба прыгает прямо в озеро; когда же рыбак высказывает свое удивление, то она, заговорив человеческим голосом, отсылает его к охотнику, а тот — к мужику, причем каждый рассказывает о случившемся с ним диве. И в нашей сказке есть такое же сцепление: лань, подвернувшаяся охотнику на охоте, отсылает его к Хагору, чтобы его натолкнуть на спасительный подвиг в пещере великана. Развязка поражает такой же неожиданностью, как и... в сказке „Красавица Елена и богатырь-женщина": лань оказалась дочерью Хагора и будущей женою богатыря-охотника.