Тот же самый лакей опять объявил:
— Тетушка вашей милости, Квадратная Старуха, хочет войти, если вы и прочие благородные господа не возражаете.
Принцесса Энти была очень недовольна, но принц пригласил гостью войти. Она уселась и выпила за здоровье каждого присутствующего.
— Скажите, сударыня, — обратилась к ней старая королева, — отчего это вы так широки вот тут, между головой и ногами?
— Оттого, ваше величество, что всю свою жизнь я просидела у ткацкого станка.
— Клянусь властью! — сказал принц. — Моя жена не будет сидеть у станка ни одного часа.
Опять вошел лакей.
— Тетушка вашей милости, Красноносая Старуха, просит позволения присутствовать на пиру.
Невеста еще гуще покраснела, а жених приветливо сказал:
— Передайте миссис Красноносой, что она оказывает нам честь!
Старушка вошла, ей оказали всяческое уважение и усадили рядом с почетным местом за столом. А все гости, сидевшие пониже ее, поднесли к носу кто бокалы, кто стаканы, чтобы спрятать свои улыбки.
— Сударыня, — обратилась к ней старая королева, — не будете ли вы так добры рассказать нам, отчего это ваш нос такой большой и красный?
— Видите ли, ваше величество, я всю свою жизнь склоняла голову над шитьем, и оттого вся кровь приливала к носу.
— Милая, — сказал принц Энти, — если я когда-нибудь увижу в твоих руках иголку, я убегу от тебя за тысячу миль!
А ведь по правде говоря, мальчики и девочки, хотя эта история и забавная, мораль в ней совсем неправильная. И если кто-нибудь из вас, озорники, станет подражать Энти в ее лени, сами увидите, вам уж так не повезет, как ей. Во-первых, она была очень, очень хорошенькая, вам всем далеко до нее, а во-вторых, ей помогали три могущественные феи. Теперь фей нет, нет и принцев или лордов, которые проезжают мимо и прихватывают вас с собой, трудолюбивые вы или ленивые. И в-третьих, еще не известно, так ли уж счастливы были принц и она сама, когда на них свалились всякие заботы и пришла старость.
Графиня Кэтлин О’Шей (легенда)
В далекую старину объявились однажды в Ирландии два неизвестных купца. Никто о них прежде не слышал, и, однако, они прекрасно изъяснялись на языке этой страны. Черные волосы их перевивала золотая лента, их одежды отличались редким великолепием. Оба казались примерно одного возраста: они выглядели лет под пятьдесят, так как лоб им избороздили морщины, а бороду уже тронула седина.
В гостинице, где остановились эти важные купцы, попытались было разузнать об их намерениях, но тщетно, — те вели скрытный и уединенный образ жизни. Занятий у них не было никаких, и они целыми днями только и делали, что считали да пересчитывали золотые монеты, которые хранили в больших денежных мешках: через окна их комнаты можно было увидеть желтый блеск этих монет.
— Господа, — сказала им в один прекрасный день хозяйка гостиницы, — как же так получается, вот вы такие богачи и могли бы, кажется, поддержать людей в беде, а ни одного благочестивого дела не сделали!
— Прекрасная хозяюшка, — молвил один из них, — мы не хотели предлагать милостыню честным беднякам, боясь, что нас обманут всякие притворщики. Но пусть нужда постучится к нам в дверь, и мы откроем ей!
На другой день, когда разнесся слух, что богатые незнакомцы приехали, чтобы раздавать всем свое золото, их дом осадила толпа людей. Правда, оттуда все выходили с разным видом: у одних на лице была написана гордость, у других — стыд.
Оказывается, эта парочка бродячих торговцев скупала для дьявола человеческие души.
Душа пожившего человека стоила двадцать золотых, и ни пенни больше: у Сатаны было достаточно времени, чтобы узнать ей цену. Душа женщины стоила пятьдесят, если та была хороша собой, и целых сто, если уродлива. Ну, а уж за душу молоденькой девушки поднимай цену выше! За свежие, чистые цветы платят дорого.
В те времена жила в этом городе графиня Кэтлин О’Шей, ангел красоты. Все ей поклонялись, а для бедняков она была единственной надеждой. Как только услышала она, что эти злодеи, воспользовавшись народной бедой, — в городе в это время был голод, — крадут у Бога человеческие души, она тотчас позвала к себе дворецкого.
— Скажи, Патрик, — обратилась она к нему, — сколько золотых монет в моих сундуках?
— Сто тысяч.
— А сколько драгоценностей?
— На ту же сумму, что и золота.
— А что стоит все имущество в моих замках, мои леса и земли?
— Вдвое больше, чем у вас денег и драгоценностей.
— Что ж, прекрасно, Патрик. Продай все, кроме золота, конечно, и принеси мне, что выручишь. Я хочу сохранить только этот дом.