— Они тоже в крови, — сказала Багира, облизываясь и поглядывая на мертвых обезьян.
— Это ничего, ничего, только бы ты был жив, о, моя гордость, лучшая из маленьких лягушечек, — сказал Балу.
— Об этом поговорим позже, — сухо заметила Багира, что не очень понравилось Маугли. — Но, Маугли, здесь Каа, который помог нам выиграть битву. Ты обязан ему жизнью. Поблагодари же его по нашему обычаю.
Маугли обернулся и увидел голову большого питона, которая качалась на фут выше его.
— Вот каков человеческий детеныш, — сказал Каа, — у него очень нежная кожа, и он похож на обезьяну! Берегись, маленький, чтобы я когда-нибудь в полусумраке не принял тебя за одного из Бандар-Логов.
— Мы одной крови — ты и я, — ответил Маугли. — Сегодня ты дал мне жизнь. О, Каа, если ты когда-нибудь будешь голоден, моя дичь к твоим услугам.
— Благодарю, маленький братец, — сказал Каа, хотя его глаза блестели жадностью. — А что может убивать такой храбрый охотник? Я спрашиваю, так как хочу идти с ним, когда он отправится на охоту.
— Я ничего не убиваю, я еще слишком мал, но я загоняю коз для зверей, которым они могут понадобиться. Когда ты будешь голоден, приползи ко мне, и ты увидишь, говорю ли я правду. Они довольно ловки, — он показал на свои руки, — и если ты когда-нибудь попадешь в западню, я уплачу мой долг тебе. Хорошей охоты тебе, Багире и Балу!
— Хорошо сказано, — проворчал Балу.
Питон на минуту положил голову на плечо Маугли.
— Храброе сердце и вежливый язык, — сказал он. — Ты пойдешь далеко, маленький человечек. Теперь же уходи отсюда поскорее вместе с твоими друзьями. Ложитесь спать, вам не надо видеть то, что здесь будет.
Луна заходила за горы. Обезьяны, собравшиеся на стенах и строениях, казались дрожащими лоскутами. Балу подошел к водоему, чтобы напиться, Багира начала чистить свою шкуру. Между тем Каа выполз на середину террасы и сжал челюсти так, что они стукнули одна о другую. Глаза всех обезьян обратились к нему.
— Луна заходит, — сказал он, — но достаточно светло, чтобы видеть.
Со стен послышался стон, похожий на шелест ветра в листьях.
— Мы видим, о, Каа!
— Хорошо. Теперь начинается танец, танец голода питона Каа. Сидите смирно и смотрите.
Он два или три раза обвел головой круг, потом начал делать своим длинным телом петли и восьмерки, мягкие треугольники, которые превращались в квадраты и в пятиугольные фигуры. Питон не останавливался, не торопился, не отдыхал и все время пел какую-то жужжащую песню. Становилось все темнее и темнее.
Наконец извилистое тело змеи исчезло, слышалось только шуршание ее чешуи.
Балу и Багира стояли, как каменные, они слегка ворчали, их щетина поднялась. Маугли же смотрел спокойно.
— Бандар-Логи, — послышался наконец голос Каа, — можете ли вы без моего приказания двинуться? Говорите.
— Мы не можем двинуться без твоего приказания, о, Каа!
— Хорошо. Сделайте ко мне один шаг.
Обезьяны медленно двинулись. Балу и Багира тоже выступили вперед.
— Ближе, — прошипел Каа. Обезьяны подвинулись опять.
Маугли положил руки на Балу и на Багиру, чтобы удержать их, и большие звери вздрогнули, точно внезапно проснулись.
— Держи руку на моем плече, — прошептала Багира. — Касайся меня, не то я вернусь… я вернусь к Каа.
— Да ведь Каа только кружится в пыли, — сказал Маугли, — уйдем.
Все трое пробежали через проломленную стену в джунгли.
— Ой, — сказал Балу, остановившись под большими деревьями. — Никогда в жизни я больше не буду биться вместе с Каа! — И он вздрогнул всем телом.
— Он знает больше нашего, — дрожа сказала Багира. — Если бы я осталась, я скоро сама пошла бы к нему в челюсти.
— Сегодня у него будет и без того хорошая охота, — заметил Балу.
— В чем же дело? — спросил Маугли, не знавший силы питона, который умел взглядом приманивать к себе добычу. — Я видел только большую змею, которая описывала в пыли какие-то глупые круги и фигуры. И у него совсем разбит нос! Ха-ха-ха-ха!
— Маугли, — сказала Багира, — его нос разбит из-за тебя, из-за тебя же изорваны мои уши, бока и лапы, а шея и плечи Балу искусаны. Ни Балу, ни Багира не будут с удовольствием охотиться еще много-много дней.
— Правда, — сказал Балу, — но это ничего. Мы спасли человеческого детеныша.
— Он дорого обошелся нам, мы покрыты ранами. У меня выдергали почти половину шерсти на спине, наконец наша честь пострадала. Подумай, Маугли: мне, черной пантере, пришлось просить защиты у Каа. А потом я и Балу оба оглупели, как маленькие птички, глядя на танец Каа. И все это вышло из-за того, что ты, человеческий детеныш, побежал играть с племенем обезьян.