И на ложево свалился,
Перед сном успев сказать:
— И при свете можно спать.
Что впустую куролесить?
Лишь собрался занавесить
Дремотою зенки он,
Снова мухи перезвон
В тишине ночной раздался -
Словно гром с небес сорвался.
В гроб готов его согнать -
Не даёт бродяге спать.
До зари кой-как пробился.
Там наелся и напился.
И задумалось ему
Снедью впрок набить суму.
Дескать, я, с таким запасом,
Всякий путь покрою разом!
Разве это благодать -
Из-за мухи да не спать?!
Дело долго не томилось:
Котома едой набилась.
Дальше — вовсе ерунда:
Ноги в руки — и айда!
С торбой, полной интересом,
Вновь шатун подался лесом.
Долго он тайгой блудил? -
Всё как есть приел, припил,
Истолок весь рям[3] окружный -
Не нашёл дороги нужной.
Измотался.
Глядь-поглядь:
Перед ним изба опять!
Делать нечего бедняге:
Или заново в бродяги
Подаваться,
Иль суметь
Мухи звон перетерпеть.
«Ведь навозная провора
Всё равно подохнет скоро.
Знает всякий идиот:
Муха долго не живёт». -
Так смекнул шатун голодный
И в пластянке обиходной
Вновь на ложево упал -
Ногу на ногу задрал
И промолвил без зазренья:
— Эй! Подать в одно мгновенье!
Без разбору, всё подряд,
Что цари в обед едят!
Ботте на вот! Тем приказом
Раздалась избушка разом:
Стол простёрся,
Ну и ну!
И в длину, и в ширину.
В этот раз не стану всуе
Вам расписывать меню я;
На столе узрел блукарь
Всё, чем сыт бывает царь.
Тут, с бродяжьего веленья,
Занялось в избушке пенье -
Чем голодный шалопут
Заглушил мухарный зуд.
Но лишь взял он ложку в руку
Разглядел такую скуку:
Муха в ложке!
Нате вот!
Нога об ногу скребёт.
— Чтоб ты лопнула, прокуда!
Ложку прочь метнул приблуда,
Сам тарелку в руки хвать -
Через край решил хлебать.
Потянул в себя детина
Взвар душистый со свининой.
Глядь! А муха прямо в рот
По течению плывёт.
От досады наш гуляка
Только-только не заплакал:
Понял хмырь — на этот раз
Муха есть ему не даст.
Вот нежданная забота:
Помирать-то неохота.
И задумалось ему
Крушенцом набить суму.
Мол, с наживою такою
Слажу я с любой судьбою.
Уж на этот раз домой
Путь найду любой ценой.
Мигом блажь осуществилась:
Торба золотом набилась!
Муху ж вздумал он обречь -
Заодно с пластянкой сжечь!
Чтоб вперёд, в его успехе,
Больше не было помехи.
Чтоб не встретить больше зря
Ни избы, ни мухаря.
Запалил, твердя:
— Ну, лада,
Вот тебе моя награда!
Надо было понимать,
Как досужных донимать!
Попляши теперь резвушка!
Палкой дверь подпёр в избушку.
Дальше — вовсе ерунда:
Ноги в руки и айда!
С самородным интересом
Долго шёл бродяга лесом.
Время — к ночи.
Глядь-поглядь -
Перед ним изба!
Опять!
Даже прежней поновее.
Вот затея так затея!
Дверь и та враспах стоит -
Вроде как войти манит.
Знать, с избушкою прощаться,
В путь-дорогу отправлаться
Для бродяги смысла нет -
Разгадать пора завет,
Что загадан чьей-то волей
Под его лихую долю,
А иначе от невзгод
И богатство не спасёт.
Пустоброд (довольно смело)
В халупёнке несгорелой
Вновь на ложево упал,
Ногу на ногу задрал,
И приказом (без зазренья)
Мухе бросил дозволенье:
— Чёрт с тобою, суетись!
Только возле не крутись!
Следом он не постыдился
Повелеть, чтоб появился
Суп наваристый, густой.
Глядь-поглядь!
А стол пустой!
Как потом он ни старался:
И молил-то, и ругался,
Всё напрасные труды -
Ни еды и ни воды!
Крушенец не постеснялось -
Сам с котомкой распрощался:
Прям, неведомо куда,
Просочился, как вода…
Так, не солоно хлебавши,
От усердия уставши
Ни в телеге, ни в седле,
Ни верхом на помеле.
А побитою дворнягой
В путь отправился бродяга…
Перевязано чело,
Брюхо голодом свело
Позади судьба лихая,
Впереди тайга глухая…
В перемётной, как ни шарь
Лишь огниво да сухарь.
Ни тебе дороги торной,
Ни тропиночки подспорной
Дело — к ночи.