Трогают меня бесплатно, ощупывают ужами пальцев и взглядов, а сами разденутся - в микроскоп человека не рассмотришь.
Обратно в баню забегаю, в печку залезаю - в очередной раз пытаюсь окончить жизнь самоубийством, но в печке - холод адский, нет вечного огня дружбы.
Не обращаюсь в пепел, иудеи не посыпают моим пеплом разгорячённые головы.
- Несчастные мы добродушные благородные девушки - щей нам не нужно, только - чёрную икру белуги.
Принц олигарх нас должен золотыми монетами осыпать, а вместо Райских Дворцов мы в жалкой лачуге отставной прима-балерины превращаемся в неуклюжих балеронов с усами по всему телу! - прима-балерины вскричали, держали совет - как выйти из дома, унести пиццу, и - не нужна пицца (если не получится унести), от пиццы - жировые отложения на ягодицах, на ляжках, а груди от пиццы не увеличиваются, наоборот - уменьшаются, превращаются в киль чайки.
- Я думаю... - рыжеволосая значительно подняла ножку выше головы, посмотрела на подружек, взглядом превращала их в золотые статуи Венер.
О чём думает - забыла под восторженными взглядами слушательниц. - Родительницей меня своей не называйте: восемнадцать лет мне, рано для серьёзных пенсионных отношений.
Найдем богатых Принцев, возьмём у них деньги и с утра до вечера станем на пляжах плясать, пить коктейли через тонкие соломинки и в волейбол пляжный иногда сыграем - знаменательно, кокосовыми орехами трясутся прелести прима-балерин во время игры в пляжный волейбол - праздник уснувшего чёрта.
Идея понравилась подружкам, и они в танце побежали к трапу самолета - с добродушными прима-стюардессами без трусов.
Долго ли коротко летели, но высадились на людном пляже - прима-балерин и Принцев видимо-невидимо, даже ногу поднять негде - в Принца или в конкурентку угодишь.
Все разглядывают друг дружку благодушно - хватит денег на золотых песках теплого моря, где рюмка кактусовой настойки возвышает до полета над облаками.
Девушки отошли от многолюдного пляжа, подошли к водной преграде - тонкому ручейку, что отделяет пляж Принцев миллионеров от пляжа Принцев миллиардеров - так сонная артерия отделяет балерона от смерти.
Долго плясали три красавицы прима-балерины на берегу ручья, взывали к духам лесным, к Посейдону, к горным оркам, чтобы перегородили ручей - совесть земли.
Наконец, рыжеволосая прима-балерина вздохнула, вошла в ручеек по колено, подняла правую ножку, моргала долго-долго, искала в моргании полет шмелей над ромашками.
- Подруженьки мои миленькие, не обещаю, что за ручьём найдем начальников отраслей гражданского управления, но смирных толстых мужей в панамах - выше моей крыши.
На крыше птички гнездышко совьют, овеют меня вешними водами.
Я по колено в воду зашла, и вы зайдите - не утоните, потому что глубина не выше колена, но в этой глубине я вижу пламенные очи водолазов и морских каракатиц, которые с особым вниманием фотографируют мою промежность, ум в золотопромышленных очах каракатицы.
Смотрю на вас и не вижу в вас живую материю, из которой рождается балет, лишь - обрывки личности, трагедий с вызовом мне и кипучей деятельности миллиардеров.
Брюнетка и Блондинка - прима-балерины - не поняли, о чём говорила золотовласая подружка (и она себя не понимала, губы шептали, а умишко жил сценой).
Но брюнетка прима-балерина ступила в ручей, уверяла себя, что увидит на дне прекрасного юношу Принца с - откусанными крабами - причиндалами.
Миллионер без первичных мужских половых органов - идеальный спонсор - не укусит, не обозлится, потому что тестерон и адреналин вылетают в Чёрную дыру между ног.
Дошла красавица до середины ручья, положила ножку на плечо рыжеволосой подружке, заслушалась: Райское пение - из ниоткуда доносилось, и больше звона золотых монет, чем нот в песне.
Опорная ножка брюнетки подкосилась, и девушка предательски упала в ручей, шипела, словно шахтерский уголёк в доменной печке ЮАРовского расиста.
Золотовласка посмотрела на брюнетку, подумала, что началось представление, поэтому - с криком восторженной летающей мыши - упала рядом, поднимала белые - простота всех цифр Вселенной в них - ягодицы.
Барахтались, чудачились прима-балерины - размягчали глиняные сердца миллионеров.
Блондинка с берега подумала, что акулы и подводные пираты напали на подружек, поэтому задрожала от страха, завизжала тонко-тонко, призывно, будто звала последнюю песню в бой.
На затылке блондинка ощущала взгляды миллионеров, на лобке - миллиардеров, а тело пружинистое превратилось в распускающуюся розу.
От запредельного могильного ужаса лопнуло у девушки между ног - умерла бы среди главнокомандующих золотыми солдатами; бледнотелая умница - Олимпийская чемпионка по страху.
Умерла бы блондинка прима-балерина в расцвете славы, но на её счастье под баобабом отдыхал странствующий кутюрье - месье Жак - удалая личность: на лбу листья капустные приклеены, голова узкая, тело - заматерелое, бычье, плечи узкие, и ночная прозрачная рубашка на узких сосках парусом трепещет.
Жалостливый месье Жак - репортеров созвал, достал золотую иглу и зашил балерине между ног - восстановил девственность, спас невинную девушку от чёрных взглядов любителей мака.
Но только нитка у кутюрье - розовая, модная.
С тех пор у блондинок прима-балерин между ног - розовое.
БЕЛАЯ ПРИМА-БАЛЕРИНА
Много-премного (не благодарен) жил Король хореограф и мудростью своей по всей Вселенной славился, потому что другие короли только лепетали, зачесывали на плешь седые волосы, наносили татуировки на разлапистые носы, прыгали с ужимками перед балеронами, к ушам гири привязывали, чтобы уши отвисали, как у ослов.
Но Король хореограф запускал балерин и балеронов в разные кабаки, собирал информацию, вести о самом сокровенном доносились ему из распахнутых жадно ртов - кабардинская струя не сравнится с водопадом из ртов доносчиков.
У Короля хореографа странный обычай - странный для Сибири: за обедом, когда балерины спрыгивали со стола, убегали (фазанчики на выпасе), и никто, кроме него за столом не оставался, доверенный прима-балерон подавал хореографу еще одно блюдо - из черного дерева республики Конго.
Но блюдо закрыто серебряной крышкой и золотым замком, поэтому любопытный слуга не ведал, что лежит на блюде - никто не знал, кроме чёрта, повара и Вселенского Разума.
Король хореограф никогда не открывал блюдо в присутствии балерин и других полезных членов общества.
Взглянет ласково на слугу, непременно потреплет его за правую ягодицу - проверяет боеготовность - сможет ли балерон сегодня выступать на Сцене Большого Театра.
Подластивался Король к слуге: линзы ему дарил синие и зеленые - на разные глаза, чтобы разноцветьем глаз балерон удивлял зрителей в первом ряду и часто падал в оркестровую яму, откуда в клубАх серного дыма высовываются чёрные рыла и рога.
Затем Король хореограф - с потусторонним сожалением в мертвых очах - прогонял любимого балерона, оглядывался по сторонам - искал Град Китеж и спокойный, что никто не подсматривает - открывал блюдо.
Долго балерон прислуживал, пока не познакомился с русской прима-балериной: красавица длинноногая, заманчивая, утомлённая Солнцем, в глазах - Горы Уральские.
Прима-балерина капризничала, требовала денег и тайн, потому что в тайнах находила заброшенные деревни, жила в тайнах и мечтах, ощущала себя волшебной птицей Феникс с поднятой - выше головы - ногой.
Балерон подластивался, ждал милости от балерины, заглядывал в её очи, но видел лишь - болота с куликами, и кулики хвалили свои болота.
Случилось так, что обнаженная прима-балерина однажды ласково улыбнулась балерону - без двойного золотого значения, без смысла - не любила бедных, но улыбнулась из жалости - так собака улыбается хозяину с перегрызенным горлом.