Ровно дышал, пережидая панику. Потом чуть-чуть улыбнулся. Улыбнулся он своей глупости.
Всегда и есть. Всегда он находится внутри себя самого. Только те, кто его ждал, заставляли его выйти. Это последний. Куда лететь? Если сам пришел.
Отпустило, он мог уже шевелиться — и тогда сдвинулся с места и приблизился к койке. Сунул руку в карман. Бумажка, вчетверо сложенная, всегда при нем. Он развернул ее. Смотрел и улыбался, не замечая этого. Чистым карандашом «Кохинор» т/м нарисована птица, взлетающая без разбега. Птица – с человеческим лицом.
Он бы все равно пришел. Просто повезло. Повезло вот на эту бумажку. Что-то сделать помимо — как это он сказал? — помимо того что он есть.
Аккуратно сложил, как самую большую драгоценность — так оно и было, единственное, что у него было.
После этого осмотрелся, уже с интересом. Подошел к умывальнику. Открутил кран. Вода потекла.
Если не будет еды, он умрет от голода. — Но не от жажды.
С этого и начнем.
Нагнулся и попил прямо из-под струи. А ничего! Вкусно.
Потом он лег на койку, заложил руки за голову и начал ждать. Когда надоест, встанет, пройдется. Будет приседать, качать пресс, пока силы есть. Много чего можно делать. Что он делал, пока ждал его? Устроился охранником. Стал следить, чтобы было как есть — то, что хотел до этого перевернуть. И вот он начальник охраны. Вершина. Потолок.
Сказать ему нечего. Слова кончились. Будет что-то другое. Не слова.
Как прошлый раз? Он помнил, что было прошлый раз.
Как прошлый раз не будет.
Уверен?
Не был он уверен.
Страшно?
А то.
Проснулся через некоторое время. Проголодаться не успел: видимо недолго. Смотрел на плафон на потолке, в меру яркий.
Снились ему жена и дочь. Жена ушла от него и увезла дочь. Жили они где-то в Америке. Он их давно не видел. Дочь, наверное, теперь большая. Они его не ждали. Он бы почувствовал.
Что это за комната? Не для него же тут он ее держал запертой.
Он сел. Снова огляделся.
Посередине комнаты стол. Первый раз не принял во внимание. Не отнес на свой счет. А на столе компьютер.
Он встал и подошел к столу. Пошевелил мышью.
Монитор посветлел.
То, что он увидел: прямоугольник, был разделен на тысячу маленьких ячеек. Он навел курсор на одну — и ячейка сразу выросла во весь экран. Камеры наружного наблюдения, вот что это такое. Это просто комната охранников. Комната отдыха. Естественно, у начальника охранников есть от нее ключ.
Он продолжал смотреть. Потом он выдвинул стул, сел. Вглядывался с напряженным вниманием. Окно — если это было окно — показывало темноту снаружи.
А в темноте кто-то шел.
Щелкнула дверь. Он не оглянулся.
Вошедший встал за его спиной.
— Что это.
— Это сны.
Он сдвинулся вместе со стулом так резко, что стул едва не упал.
— Мне нужно в сортир.
Тот усмехнулся.
— Покажешь фокус с исчезновением?
— Нет у меня никаких фокусов.
— Узнаёшь? — он кивнул на экран.
— Нет.
— Память потерял? Удобно.
— Это ты сделал?
— Это ты сделал.
Он поднялся.
— Попробуй. Меня остановить. Никому еще не удавалось.
Тот уселся на освободившийся стул.
— Ты сам не сможешь, — сказал деловито. — Все, что я смог, — он показал подбородком. — Кое-что пошустрил, намутил… А это не моя специальность. Сил — немеряно. Я горы сверну. Засиделся тут. Давай, решай. Время есть, сейчас ночь, никто тебя, кроме меня, не откроет. Пойдем, покажу, где здесь толчок.
— …нужны карты. Схемы. Достанешь?
— Чего?
— Всего.
Тот подумал.
— Не за одну ночь.
— Я приду. Это я возьму.
— Оно работает только здесь.
— Я подключусь дома.
— Залог.
Он достал листок из кармана. — Годится?
Тот развернул. Поглядел, потом на него.
— Забери. Если у меня это найдут… Хватит слова.
— Слова кончились, — сказал он.
Юна шла по коридору. Она не знала, где идет. Это было что-то вроде канализационного коллектора. Она и слов таких не знала. Под ногами была вода. Было темно. Она шла на ощупь, выставив вперед руки.
Шлеп. В лицо ей врезался слизень. Слизни летали тут по воздуху. Он подержался пять секунд и отвалился с чмоканьем. Вода выше щиколоток, унесла его встречным течением.