— Здесь?
— Можно перейти.
— Я не хочу, — сказала Нис.
Барыга проводил их взглядом, сняв со второго глаза повязку. Они вышли из кофейни и тут остановились. Не было никакой возможности идти в шестую. Нужно было расходиться. Нису рано на работу. Юна тоже работала. Зря они потратили столько денег на кофе.
— Тогда надо самим. — Юна думала вслух.
На выходе на улице под косым штакетником, имитирующим парус, стоял столик с двумя стульями — не такими, как в кофейне, а низкими. Никто на них не сидел. Погода была осенняя, штакетник от сырости прогнулся.
Нис села на стул. Пять чашек кофе ее таки разбудили.
Хозяин ее магазина предпринял одно новаторство. Он решил, что слишком много книжек воруют. И теперь вместо одной продавщицы в магазине были две. Одна за кассой — а другая стояла у полок. Они менялись. Кроме всего прочего: а прочее — то, что когда работаешь один, можно хотя бы вообразить, что ты тут хозяин, — зарплата от этого уменьшалась вдвое. А штрафы? Не сказать чтобы.
Тут она сказала:
— Это неправильно — продавать книги. Книги надо читать. Я бы им просто так отдала все книги. Пусть читают.
Это было длинное высказывание. Юна таких от нее почти не слышала. Нис вообще избегала высказывать жизненные концепции. Предпочитала уступать это право другим.
— А как ты будешь получать деньги?
— Тоже просто так.
— Скучно будет, — сказала Юна.
— Мне не будет.
— Нет?.. — сказала Юна. — Просто так?.. Ладно.
Опять она что-то придумала. Фанни-фанни.
Нис вышла из дома. И увидела Юну, ожидающую ее у подъезда с инвалидной коляской. От неожиданности она села.
— Где ты ее взяла? — глядя на Юну с высоты перил.
— Купила.
У Ниса в глазах застрял смех. Она была в длинном платье. Бусы к этому платью подходили из бисера. — Поехали, — скомандовала себе Юна. Нис подобрала юбку. Юна взялась за ручки и покатила ее вперед.
Перед метро Юна сложила коляску. Протолкнула ее через турникеты.
Они спустились на эскалаторе, и тут на перроне Юна ее разложила. Взяла за две ручки — и потянула в стороны: о-па.
— Убери ногу.
— Так?
Юна критически оглядела. Нис подогнула ногу под себя, устраиваясь поудобней. Юна одернула ее платье. Теперь наружу торчала только одна Нисова нога.
Подошел поезд. Юна с усилием вкатила коляску с Нисом в вагон.
Поезд поехал. Они тоже поехали. В вагоне было не протолкнуться. Но пассажиры расступались, когда Юна стала везти коляску.
Они проехали весь вагон и вышли на следующей. — То есть выкатились. Поезд уехал.
— И что? — Нис подняла бровь.
— Надо говорить. — Юна закусила щеки изнутри. И выдула воздух. — Ладно.
Они втиснулись в следующий поезд; в следующий вагон. Юна закричала прямо от входа:
— Хлеб да соль — ем да свой! Мы сами не местные! Помогите кто чем может!
Раз! — На середине вагона Нису шлепнулся прямо на юбку рубль. Нис не успела сказать спасибо — Юна, рывками, толкала ее вперед.
Они вывалились из вагона на станции.
— Может… отвезти тебя на работу?
— Толкай. — Нис входила во вкус.
Через два часа Юна вспотела. Не то Нис, ей было и горя мало: кататься на коляске! Она только сменила ногу, когда первая затекла. Она успевала сказать: — Спасибо! — бросавшим на юбку деньги. Уголки ее губ поднимались, как будто она вот-вот засмеется.
Юна бубнила не своим голосом, как испорченный магнитофон: — Мы не местные, кто чем может, мы не местные.
— Фу, — вывозя Ниса из вагона. — Может, пойдем кофе попьем?
Нис сосчитала деньги. На две чашки кофе уже хватило бы.
— Мало еще. Хочешь, я тебя повезу?
— Мне не дадут, — сказала Юна хмуро. — Ногу.
Она втащила Ниса в очередной вагон.
— Кошелек или жизнь! — рявкнула она. — Помогите на взрывчатку!
А это уже не час пик. Уже не ехали люди на работу — а те, кто ехали, не на такую, на которую надо попасть в восемь утра. Было довольно-таки пусто: что с одной стороны легче, а с другой — хуже; последнее потому, что не скрыться за спинами. Они отлично просматривались с обеих сторон; пока Юна — она рассвирепела — не унималась:
— Долой дифференциальные управления! Дай ножа — спой ежа! Айда с нами, кто со штанами, в банду разрушителей новостроек! — Лицо Нис вытянулось от удивления. Они так не договаривались. В то же время ее разбирал смех: от несоответствия ее нарядного вида с содержанием Юниных речей — у тех, едущих не торопясь никуда, в мозгах приключился коллапс. Возможно, они, преодолев свой коллапс, Юну с Нисом все-таки побили, несмотря на прекрасное лицо, — когда к середине вагона случилось вот что.