«По крайней мере, он не даст меня убить за ночь проведенную с королевской дочкой»,– подумал Всетку и вышел на холод, сразу же продрогнув. Тролль накинул на него грязное, вонючее одеяло и повел за собой.
Когда они вышли на улицы города, то увидели, что низкорослую тролльшу Гулю избивают два здоровых тролля. Та защищалась, рычала, кусалась, пиналась, но отбиться не могла. У одного из молодых троллей сверкнул в руках нож.
Всетку сорвался с места и бросился защищать свою любовницу. Он выбил нож из лапы тролля и заехал ему в челюсть снизу вверх, что тот пошатнулся назад. И хотя человек был физически слабее, но двигался так ловко, что превосходил двух соперников. Второй тролль тоже получил несколько ударов и вынужден был отойти. Всетку закрыл собой довольную Гулю.
– А вот и любовничек всплыл, – сказал один, делая вид, что не побеждён.
– Отойди, король велел нам обрить её и наколотить, пока не посинеет.
Некоторые тролльши не носили длинных волос. Их обривали за распутство.
– Мою бабу, трогать запрещаю, – предупредил Мрачный.
Тогда тролли посмотрели на Бешенного. Тот был невозмутим:
– Человек собственность Маришки Ветродуй.
Всетку, взяв за руку Гулю, которая строила троллям рожи, поспешил за Бешенным.
Они прошли весь город насквозь, поднялись на холм. Среди сосен торчали каменные надгробия. Это было кладбище. Всетку и Гуля протиснулись вперед по тропе, где стояли три старухи. Тролльшы усатые, как мужчины, сморщенные, как зеленые сморчки, увидев человека, стали его лупасить:
– Утешь Маришку. Нельзя, чтобы родители её такой видели.
– Они сейчас приедут Маришку забирать,– другая дала ему подзатыльник.
– И не пустят к нам танцевать, – третья с силой толкнула его к колдунье.
Там за деревьями стояла печальная фигура юной девушки. На теплом ветру шумели кроны высоких сосен. Было по-весеннему тепло. И снег покрылся толстой коркой, в которую падали тяжелые капли тающего инея с ветвей. Маришка стояла над свежей могилой. В руках её лежало золотое ожерелье с аметистами тонкой работы, что подарил ей Сай перед свадьбой. Пальчики девушки крутили леденец на палочке, которые Всетку купил в городе.
Маришка странно похоронила сатира, не горизонтально, как обычно кладут покойников, а вертикально, так, что на поверхности еще заиндевелой земли торчали края его крутых рогов. Не смог убежать от троллей.
– Я просила не убивать его, – обречённо шмыгнула носом Маришка. Голосок нежный и тихий.
– Ты любила его? –ошарашенно спросил Всетку.
– Он был безобидный.
Она посмотрела на него чистыми холодными, как северные озера глазами. Никакой силы, никакой воительницы, только заплаканная девочка с болью в сердце. Всетку бы обнял её, прижал к себе, но не посмел.
– Я человек, мне свойственно любить и прощать, – шмыгнула мокрым носом великая колдунья.
– Я тоже человек, – Всетку глубоко задумался над тем, что вложено в это понятие. – Меня убьют?
– Можешь жениться на своей любовнице, тогда останешься здесь навсегда.
– Гуля! – крикнул он увесистой тролльше. – Ты пиво варить умеешь?
– Конечно! Лучше всех это делаю.
– Ты у меня все лучше всех делаешь,- рассмеялся Всетку, пытаясь вспомнить, когда смеялся в последний раз до прибытия в Тролльстан. Не вспомнил. – Женюсь. И буду, как человек, любить и прощать.
Конец