— Я не знаю, — сказала девушка.
— Ты пообещала помочь мне! — Сидней не привык так кричать, у него начало саднить горло.
— Ты пообещала ему помощь? — спросил король.
— Нет, — сказала принцесса.
Другого пути не было, и Сидней крикнул:
— За то, что я вернул золотой шарик, который служит твоему отцу пресс‑папье и которым ты играла и уронила в садовый пруд!
— Золотое пресс‑папье, от которого на мой стол сегодня натекла вода? — уточнил король.
— Ничего об этом не знаю, — отрезала принцесса.
Должно быть, король стукнул кулаком по столу. Сидней услышал, как задребезжали тарелки.
— Обещание, — сказал король, — есть обещание. Впустите лягушонка.
Прибежали слуги и открыли большие золотые двери.
Сидней пропрыгал в столовую, украшенную зеркалами и хрустальными подсвечниками с сотнями подмигивающих свечей. Принц прыгал, пока не добрался до кресла принцессы.
— Что ты в точности ему пообещала? — спросил король у своей дочери.
— Я не помню, — сказала принцесса.
— Что я поем из твоей тарелки, — напомнил девушке лягушонок, — и что я посплю на твоей подушке. А я пообещал, что съем самую малость и буду спать на самом краю.
— Обещание есть обещание, — повторил король.
Принцесса подняла Сиднея, но не слишком бережно, и бросила на белую льняную скатерть возле своей тарелки из китайского фарфора.
Лягушонок пощипал листик салата с края тарелки.
Тогда принцесса прижала салфетку ко рту и издала несколько звуков, словно ее тошнило.
— Я закончила, — возвестила она, отодвигая тарелку.
— Значит, можешь встать из‑за стола, — ответил король. — И не забудь своего маленького друга.
Принцесса подхватила Сиднея и понесла вверх по лестнице в спальню, спотыкаясь на каждом шагу.
— Благодарю вас! — прокричал лягушонок королю.
— Ужасное животное, — прорычала принцесса. — Наябедничал про пресс‑папье! Теперь у меня будут неприятности.
— Сама виновата, — откликнулся лягушонок. — Зачем было бежать так быстро, что я не поспевал за тобой? А теперь ты положишь меня на свою подушку?
— Я положу тебя на подушку! — вскричала принцесса. — Но сначала я швырну тебя об стену!
И изо всех сил запустила лягушонком в стену.
— Ох! — застонал Сидней, падая на пол.
— А вот и подушка! — сказала принцесса, метнув ее в него.
Но как только подушка коснулась головы принца, к Сиднею вернулся его прежний вид и размер.
— Ого! — воскликнула принцесса.
Вот теперь ей действительно грозили серьезные неприятности. В ее спальне находился посторонний мужчина, а отец ни за что в жизни не поверит, что это тот же самый человек, который попал сюда в виде лягушки. Принцесса уже слышала, как отец поднимается по лестнице со словами: «Что там за суматоха?»
Но принц — а перед ней определенно стоял принц — был невероятно красив, и девушка уже влюбилась в него, так что, наверное, некоторые неурядицы с родителями можно будет уладить.
— О! — сказала принцесса, складывая молитвенно руки. — Прости меня. Но отец сделает так, что ты не пожалеешь. Мы поженимся, и он отдаст тебе половину своего королевства…
— Ты что, из ума выжила? — спросил Сидней. — Сначала ты нарушила данное слово, потом лгала, пока твой отец не заставил тебя выполнить обещание, а потом пыталась убить меня. Нет, принцесса, большое спасибо.
И он вышел в дверь, вышел из замка, уехал из королевства, вернулся домой и со временем женился на девушке, которая пасла гусей.
А принцесса оказалась права. Отец ей не поверил.
ВНИМАНИЕ ВСЕМ ПОСТАМ
Всем констеблям, находящимся в этом районе!
Внимание!
Объявлен розыск подозреваемой во взломе и проникновении в чужой дом, краже еды, причинении ущерба посуде и мебели во всех комнатах.
Может быть вооружена и очень опасна.
Последнее известное прозвище: Златовласка.
Она же Маша.
ВНУЧКА
Однажды давным‑давно, во времена, когда животные умели разговаривать, а люди их понимали, жила старушка, которая дружила с волком. А поскольку они были добрыми друзьями, они рассказывали друг другу всё‑всё, а в частности Бабушка рассказала Волку, как ее пугают визиты ее внучки Люсинды.
— Боюсь, что мой сын и его жена совсем испортили девочку, — говорила Бабушка Волку за чаем, который они пили в гостиной маленького домика посреди леса.
— Дети есть дети, — снисходительно отвечал Волк; своих детей у него не было, и он мог позволить себе быть снисходительным. — Уверен, что на деле она совсем не плохая.
— Сам увидишь, — сказала Бабушка. — Ты не видел Люсинду с тех пор, как она была крохой, которая даже говорить не умела, но сейчас она уже подросла настолько, что мать разрешает ей самостоятельно ходить по лесу и навещать меня.