Девица впустила этих трех диковинных незнакомок к себе и в первой комнате со льном устроила им место, где они уселись и принялись прясть. Одна тянула нитку из кудели и вертела колесо, другая смачивала нить, третья скручивала нитку и постукивала пальцем о стол, а как ни стукнет — так и падает наземь большой моток пряжи, и притом самой тонкой.
Девица, конечно, укрывала от королевы своих прях и, когда та приходила, указывала ей только на груду готовой пряжи, так что та и не знала, как еще похвалить ее. Когда первая комната опустела, принялись за вторую, а там и за третью — и ту скорехонько освободили.
После этого три пряхи распрощались с девицей и сказали ей: «Не забудь только обещанного нам — в том твое счастье».
Когда девица показала королеве пустые комнаты и громадную кучу пряжи, та стала готовить свадьбу, и жених заранее радовался, что жена у него будет такая искусная и старательная, и нахвалиться ею не мог.
«У меня есть три тетки, — сказала девица королеве перед свадьбой, — и я от них много добра видела, потому не могу забыть о них в счастье. Позвольте же пригласить их на свадьбу и посадить с нами за один стол».
Королева и жених ответили: «Почему бы нам это не дозволить?»
Когда торжество началось, три тетки вошли в залу, очень странно одетые, и невеста, обращаясь к ним, сказала: «Милости просим, милые тетушки!» — «Ах, — сказал жених, — как это ты можешь дружить с такими уродинами?» Затем он подошел к одной из трех прях, с широкой ступней, и спросил: «Отчего это у вас ступня такая широкая?» — «От нажима, — ответила она, — от нажима». Тогда жених подошел к другой пряхе и спросил: «Отчего у вас губа такая отвислая?» — «От смачивания, — сказала она, — от смачивания нити». Тут обратился он к третьей: «Отчего у вас такой большущий палец?» — «От скручивания нитки, — сказала она, — от скручивания нитки». Королевич испугался и сказал себе: «Ну, уж моя-то красавица жена больше не притронется к колесу прялки».
Так и избавилась девица от необходимости прясть несносную льняную пряжу!
ГОСПОЖА МЕТЕЛИЦА
У одной вдовицы были две дочери-девицы. Одна-то была и красивая, и прилежная, а другая — и лицом некрасивая, и ленивая. Но эта некрасивая да ленивая была вдовице дочь родная, потому она ее, родную, и любила, а на другую, неродную, мать всю черную работу валила, и была та в доме замарашкой. Бедняжка должна была каждый день выходить на большую дорогу, садиться у колодца и прясть, да так много, что кровь выступала у нее из-под ногтей.
И вот как-то однажды веретено у нее так сильно перепачкалось кровью, что девушка захотела его обмыть, наклонилась над колодцем, а веретено-то у нее из рук выскользнуло и упало вниз. Бедняжка заплакала, бросилась к мачехе и рассказала ей о своей невзгоде. А та ее так стала бранить и такой выказала себя безжалостной, что сказала: «Умела веретено туда уронить, сумей и достать его оттуда!»
Пришла девушка обратно к колодцу и не знает, что ей делать, да с перепугу-то как прыгнет в колодец — решила так сама оттуда веретено добыть. Она тотчас потеряла сознание, а когда очнулась и снова пришла в себя, увидела, что лежит на прекрасной лужайке, что на нее и солнышко весело светит, и цветов вокруг множество.
Пошла девушка по этой лужайке и пришла к печке, которая была хлебами наполнена. Хлебы ей крикнули: «Вынь ты нас, вынь скорее, не то сгорим! Мы давно уже испеклись и готовы». Девушка подошла и лопатой повынимала их из печи.
Затем она пошла дальше и пришла к яблоне, и стояла та яблоня полнешенька яблок. Она крикнула девушке: «Обтряси ты меня, обтряси, яблоки на мне давно уж созрели!» Стала девушка трясти яблоню, так что яблоки с нее дождем посыпались, и трясла до тех пор, пока на ней ни одного яблочка не осталось; сложила их в кучку и пошла дальше.
Наконец подошла она к избушке и увидела в окошке старуху; а у старухи зубы большие-пребольшие, и напал на девушку страх, и задумала она бежать.
Но старуха крикнула ей вслед: «Чего испугалась, красавица-девица? Оставайся у меня, и если всю работу в доме хорошо справлять станешь, то и тебе хорошо будет. Смотри только, постель мне хорошенько стели да перину мою взбивай постарательнее, так, чтобы перья во все стороны летели: когда от нее перья летят, тогда на белом свете снег идет. Ведь я не кто иная, как сама госпожа Метелица».
Речь старухи поуспокоила девушку и придала ей настолько мужества, что она согласилась поступить к ней в услужение. Она старалась угодить старухе во всем и перину ей взбивала так, что перья, словно снежные хлопья, летели во все стороны; зато и жилось ей у старухи хорошо, и бранного слова она от нее не слышала, и за столом у нее было всего вдоволь.