Шилая разбудила тишина. Он взглянул на часы. Прошло всего-навсего двадцать минут. Машина не издавала ни звука. Шилай подскочил, подбежал к ней - бур замер, врезавшись в сийл наполовину, издавая едва различимый напряженный гул. Такое уже случалось не раз. Шилай попытался раскачать машину, покрепче сжал подставку, подергал из стороны в сторону и убедился, что бур намертво застрял в почве, вероятно натолкнувшись на что-то твердое. Фотанщик вытащил машину из сийл и повторил попытку в нескольких сантиметрах от злополучного места. Бур был вновь запущен, и Шилай напряженно ждал развязки. Несколько детей с интересом наблюдали за его действиями и подошли поближе. Они замерли и настороженно смотрели на человека и его странную машину. Фонтанщик затаил дыхание, гипнотизируя взглядом бур. Стук его сердца отсчитывал время. Раз. Два. Три. Четыре....
Столб воды врезался в небо и, разбившись, рассыпался. Расплескался. Растекся по песчаной почве Сийл. И ожил. Запульсировал. Забился, щедро излучая жизнь, даря энергию многим поколениям. Вода била сквозь отверстие в буре, который слегка подрагивал от мощного напора, и победно низвергалась на сийлян. Убедившись, что источник не иссякает, Шилай убрал машину, и теперь ничего не мешало извергаться живительному потоку. Несмотря на позднее время к фонтану потянулись жители. Первыми подбежали дети, начали резвиться под каплями, ловить воду руками и ртом, танцевать, смеяться. Подходили сийляне, живущие в окрестностях, останавливались проезжающие мимо "стрекозы", из них выходили любопытные. Шилая благодарили, ему улыбались, звали в гости. Даже неприступный абориген, отказавший Шилаю, одобрительно посмотрел на него. А Шилай, абсолютно счастливый, стоял, улыбаясь, и смотрел в жидкое ночное небо, отдав себя прохладным потокам.
*****
ФОРМУЛА ЧЕЛОВЕКА
Я - предатель! Предатель... Тебя обнимает что-то липкое и холодное. Держит крепко - не вырвешься, не смоешь. Предатель... Но я думал, ты сможешь обойтись без меня.
Кан... Что же ты должен был чувствовать, когда мчался по жесткой земле, силясь догнать самолет, поджимающий к стальному животу шасси? Тебе хотелось, чтоб выросли крылья. Ты споткнулся, упал, вскочил, побежал вновь. Кан... Я струсил и не взял тебя в мир, в который отправился. Там серьезные люди, огромные проблемы и бессонные ночи. Я решил, что в моей новой жизни нет места для тебя. Кан... Ты так и не отпустил меня. Как часто, когда я смотрел на холодные ночные звезды, мне казалось, что где-то на Земле ты, не мигая, смотришь в небо, в ту сторону, где скрылся самолет. Ты был лучшим самым преданным другом. Ты никогда ни на что не жаловался, ни в чем не упрекал. И ты не мог спросить, почему я не взял тебя с собой. Ты всегда был рядом, а я сбежал от тебя. Кан... Если бы ты знал, сколько бессонных ночей я провел у себя в лаборатории, пытаясь вывести формулу человека.
Формула человека! Длинный список - способность мыслить, умение говорить, любить... Но я чувствовал - не хватает главного звена цепи. Однажды ты пришел ко мне во сне и шепнул только одно слово. Совесть! Совесть сожгла мою душу. Теперь, бросив все, я приехал назад. Да, прошло много времени, но все еще можно исправить, думал я. Я ворвался во двор дома, в котором мы с тобой жили. Я отыскал тех, кто еще помнил меня и тебя.
Значит, вернулся... В тот же день?
Мне рассказали, Кан - ты лег на пороге нашей квартиры и стал ждать. На десятый день тебя похоронили вот под этим деревом. Прости, что я опоздал и так поздно понял, что такое человек. Но я больше не предам тебя. Я остаюсь с тобой!
*****
Человеческое сердце стучало все тише. Наконец, ударив в грудь последний раз, умолкло навсегда.
ЧАС ПРИМИРЕНИЯ
Газете "Зов" посвящается
Я должен немедленно поменять положение. Я осторожно переношу тяжесть тела то на одну, то на другую ногу. Но не могу позволить себе шевелиться слишком часто - я обязан цветом, запахом и даже мыслями слиться с окружающим миром, стать его частью, раствориться в нем. Я должен быть незаметен для слишком зорких глаз, чутких ушей и носов. Сегодня я должен увидеть и запечатлеть всё.
Мы с камерой уже шестой час подряд смотрим, не мигая, на вялый, уставший от жары поток мутной реки.
Люблю я животных? Я всегда считал, что люблю, но… Животные - это животные, а люди - это люди, думал я. Но после того, как мне в журнале поручили сделать серию репортажей о бойнях, охоте и уничтожении лесов, я понял, что мы не имеем право на власть в этом мире. Ведь власть должна быть у того, кто умеет распоряжаться ею справедливо. " Человек владеет миром! " - гордо заявляем мы, а, потерявшись в лесу, мы, культурные и цивилизованные, становимся беспомощней новорожденного щенка. Мы так и не научились строить себе прочные и удобные жилища. Мы попадаем под собственные машины и травимся едой, которую приготовили. "Только у человека есть История!" - утешаем мы себя. Но наша история это череда фактов и лжи, ничего не объясняющая видимость. Мы читаем своим детям сказки о благородных животных, которые помогают людям, и скармливаем им мясо этих добрых и умных зверей...
Наконец-то. Первыми появляются зебры. Включаю камеру. Подошли к воде. Остановились. Замерли. Одна за другой припали к реке. К источнику жизни стекаются звери. Антилопы, гепарды, жирафы, львы, слоны потянулись к воде. Приникли. Все вместе - добрые друзья и непримиримые враги. Вместе на несколько минут. Люди давно уже перессорились, перебили бы друг друга. Не потому, что от этого зависит чья-то жизнь, а так - из жадности. Мне хочется быть с животными. Ведь мы - люди и животные - ветви одного дерева. И пьем мы со львами, акулами и бабочками из одной реки. И если кто-то из них однажды не придет к этой реке, она может иссякнуть.
Я выключаю камеру. Осторожно встаю. Животные разом обернулись в мою сторону. Медленно приближаюсь. Все замерли. Наклоняюсь к реке. Касаюсь губами теплой поверхности. Отпрянувшие, было животные, снова приникли к воде. Я снимаю маску ложной цивилизации и, наконец, осознаю себя неотъемлемой частью этого огромного мира. И в этом мире есть люди, животные, растения, планета под нами и небо над нашей головой. И все это было, есть и будет. И мы доживем до этого "будет", если поймем, что мир это единое целое, что все в этом мире пьют из одной и той же реки. Реки Жизни.