— А я для того и пришёл.
Так и стал он Дарёнке, как и братьям, Мир раскрывать, с Силами знакомить! Учил Словом владеть, с Природой дружить, да много ещё чему, простым людям непонятному.
А меж тем в усадьбе хазары уже совсем страх потеряли и творили что хотели. Какую хошь девку возьмут, какого хошь мужика плётками исполосуют. Мешок у Мешка толстым стал, вот-вот порвётся. Оделся он в шелка да золотишко на себя навешал. Другие его хазары тоже в шелках ходят. Мякишка им и не нужен уже, своих приказчиков хватает, потому работает со всеми вместе, как простой холоп, и плётки так же как все получает. Еды у холопов как не было, так и нет. Только долги растут. Должны все Мешку уже столько, что и за всю жизнь не отдать. А придут к нему, чтобы усовестить, тот и говорит:
— Мене сюда князь поставиль, за то что я ему победа принёс! Пойдём к князю на суд! У мене двадцать свидетелей ест, а у тебе сколька?
Ясное дело, что у холопа кроме него самого свидетелей не будет. Все остальные у Мешка в долгах по уши, и коли он малую толику долга простит — любой холоп что хошь за него на суде скажет. А коли не хочешь на суд, так значит, прав барин.
Совсем Мешок холопов в бараний рог согнул. Никто ему слова не говорит, хоть что он и его люди делают. Еды только чтобы холопы с голоду не мёрли даёт, да и та — одна тухлятина. Работа от зари до зари, да не только мужиков, как оно от века положено, а и баб на работу стал гонять! Совсем дома люди бывать перестали, только на ночь без рук без ног на лавки валились. Всё больше и больше Мешок по сторонам поглядывал. Всё больше и больше на Доменки зарился. Через год леса вокруг почти совсем не осталось. Продавать скоро нечего станет. И всё больше Мешок задумывался, как руду Топлюгину заполучить. Да дело не так поставить, как у Веша да Крицы, а с размахом! Чтобы железо отсюда рекою текло! А все мастера-рудознатцы у него, Мешка, в рабах были.
Холопы, к старцу чёрному в храм приходя, всё спрашивали: как, мол, бог допустил, чтобы такие упыри власть взяли? Да как терпеть такие издевательства можно? На что старец им отвечал:
— Бог наш за вас терпел, теперь ваша очередь за грехи ваши пострадать. Да и не очень плохи нынешние хозяева, вон храм новый построили. Такого аж до самого стольного града нет. Бога нашего уважают. А что телесно вас мучают, так это для вашей же пользы! После мучений таких вы прямиком в сад небесный и отправитесь!
Слушали его мужики, головами качали. А что им делать ещё осталось? Вроде пора за вилы браться, да приказа нет. А кто его теперь, приказ тот, даст? Барин, что ли, сам на себя? Нет, будем ждать, когда чёрный старец на святую войну идти знак подаст. Так и решили мужики.
В округе же стали изменения происходить, да всё не к лучшему. Как лес вырубили, так речка обмелела, а потом и вовсе высохла. Колодцы опустели, родники иссякли, и настала сушь на земле Мешковой. Только ему-то что, он воды найдёт, а вот холопам совсем тяжко пришлось. Что такое пара кружек в день? Дети плачут, жёны сухомятку готовят, а какой с неё, с сухомятки, прок?
Всеслав над холопами сжалился, дождя наслал, а дождики-то, они тоже знают где поливать. Чего над пустыней литься, коли рядом нормальный лес стоит? Вот над лесами и пролились, усадьбе опять ничего не оставив.
Мешок тем временем думу думал. Нет, не о том, как усадьбу свою из беды выручить, а о том, где денег на домницы да рабов, которые на них спину гнуть будут, взять. Деньги-то в мешке у него были, чай, полон — набит до отказа, но то свои. А надо, чтобы на чужие это сделано было! Иначе какой он хазарин, если свои тратить будет?
Думал он, думал, и удумал. Собрал холопов и сказал:
— Палажьений сейчас тяжкий, сами видите! Патаму, дениг срочна нада! Патаму, кто до завтре долги не атдаст, того самого прадавать буду, или из семьи каго. А штоби не сбежаль ви, с сего дни кандалы носить будите. Кузнец вам их наденит, за работу и жьелезо, что на ваши кандалы пашло, патом расчитаитись! Я добрий — в долг дам!
Возмутились холопы, да чёрный старец на святую войну не поднимает, значит, не время ещё, делать нечего, встали в очередь к кузнецу, он им кандалы на ногах и заклепал. А на следующий день в усадьбе ор стоял и плач великий. Согнали хазары холопов на площади, и так как никто долга заплатить не смог — а как его заплатишь, коли сами в рогоже едва срам прикрывающей ходят — стали отбирать, кого на продажу вести. Само собой, девок помоложе, мужиков посильнее, даже детей старше десяти лет не пожалели. Большой караван набрали и довольные повели на торг. Оглянулись холопы вокруг, а народа-то почти половины нет!