— Ладно,— говорит парень.— Теперь я все понял. Конечно, я никуда не уйду. Иди за свидетелями, сделай милость.
Старик ушел, а девушка взяла тесло и стамеску парня и внесла их в дом. Пока старик растолковывал дело сельчанам, наступил полдень. Парню успели приготовить поесть и покормили его. Только он прилег после еды, вернулся старик с пятерыми соседями6. Вынесли из дома кровати, поставили их под коровьим навесом 7, и все расселись.
— Поди-ка поздоровайся с теми, что сидят под навесом,— говорит парню старуха.
Тот пошел, поздоровался. Тут они ему говорят:
— Сделай милость, юноша, приготовь нам табачку малость, каждому по щепотке.
— Табаку у меня, почтенные, нет, и извести тоже8,— отвечает он им.
Тут один говорит:
— На, возьми мой табак. Приготовь для нас всех.
Парень взял у него табачные листья, нарезал как надо и всех обнес. А пока он был занят, они его обсмотрели. Потом один говорит:
— Что же, парень он крепкий, как раз под стать хозяйской дочке. Все скажут, что они прямо как брат и сестра.
— Послушай-ка, юноша,— спрашивает другой.— Как тебя звать? Чей ты сын?
На все, о чем его спрашивали, парень отвечал как положено. Тогда ему задали еще вопрос:
— Скажи-ка, юноша, женили тебя или нет? И почему ты ушел так далеко от дома?
— Меня еще не женили,— говорит он.— Я холостой. А дома у нас вышла ссора, я в сердцах и ушел. Вот почему я зашел так далеко.
— Скажи, юноша,— спрашивают,— ты, как остынешь, домой не захочешь вернуться?
— Найти бы мне такого хозяина, чтобы меня к себе взял, я бы не вернулся,—-говорит парень. — Ну а если не найду себе места, может, придется обратно пойти. Наперед тут не скажешь.
— А что, юноша,— спрашивают,— если мы найдем тебе здесь хозяина, останешься или нет?
— Будет мне здесь покой и довольство,— говорит он,— остаться ни на миг не задумаюсь.
Как дошло до этого, все обернулись к хозяину.
— Ну, почтенный, теперь скажи нам, сделай милость, за каким делом ты позвал нас сюда. Что мы тебе можем советовать, коли сами от тебя ничего не слыхали?
— Дело такое,— говорит он.— Куда он пойдет, этот наш молодой друг, и до каких пор будет бродить по свету? Я думаю, взять бы его мне в зятья. У меня одно чадо — дочка. Думаю, не пора ли ей мужа дать? А этот парень, сдается мне, очень подходит.
— Скажи, юноша,— спрашивают они.— Ты слышал, они хотят взять тебя в зятья. Это тебе по душе или нет? Сделай милость, скажи нам напрямик, что сам ты об этом думаешь. По нашему разумению, лучше и не придумаешь. Ты себе найдешь хозяина. Зачем тебе быть чьим-то слугой? Здесь мы введем тебя прямо в семью.
— Раз вы, отцы мои пятеро, говорите, что это хорошо, я доволен,— отвечает им парень.— А если не сегодня так завтра что-нибудь выйдет неладное, вы ведь вступитесь за меня? Родители мои далеко. Случись что, я, сами знаете, за ними сходить не смогу. Значит, по этому делу, что вы сегодня устроить хотите, кроме вас, искать помощи не у кого. Случись делу рано или поздно разладиться, вам разбираться придется.
— Случись такое, наш долг во всем разобраться,— говорят ему пятеро.— Считай нас за отца и за мать.
— Значит,— говорит парень,— вы мне, отцы мои, и помощники и заступники. Давайте обсудим все, что велят закон и обычай, когда человек входит зятем в дом к тестю. Что про это наши предки сказали? Как люди делают, так надо и нам поступать. Сделайте так, и все будет как надо. Раз уж я такое возьму на себя, мне не уйти от того, чтобы этих стариков до конца их дней содержать.
— Так оно и есть, юноша,— говорят ему все.— Ты хорошо сказал, правильные слова. Все истинно сказал, никто не откажется. Самую суть сказал. Значит, дело подходит к концу — все сказано, что можно сказать. Мы все слышали: он сам все сказал, все — до смертного конца и недуга. Теперь ты, хозяин,— мы тебя спрашиваем, мы спрашиваем вас обоих с женой,— скажите сами: дадите вы ему все, что положено в таком случае?
— Отчего нам не дать, раз мы берем его к себе в сыновья? — говорят они.— Мы не можем не дать.
— Что от нас еще надо?— спрашивает старуха.— Смотрите, мы отдаем в его руки весь дом и хозяйство, все запасы и утварь — все, чем сами владеем. Что еще мы ему можем отдать? Пусть только они, молодые, дают нам по горстке риса да по тряпице — ничего больше. Пусть только в этом они нас терпеть нужды не заставят. Вот и все, что нам надо. Так мы сможем дожить при них наши дни в покое и счастье, а когда мы помрем, пусть отдадут нам последний долг9 — вот и все. Отныне все наше добро — их добро. Видите, мы им все отдаем. Что еще мы должны дать?