— Кто возьмет меня отсюда и сделает из меня ножки к кровати, тот станет раджей.
Услышал он, подошел ближе. Дерево опять то же самое говорит. Парень и думает: «Надо мне срубить это дерево и сделать из него ножки к кровати». Ну а дерево то было не прямое, было оно гнутое и крученое. Все равно он помнит, что слышал, и думает: «Надо проверить, так это или не так». Взял и срубил.
Другие парни нарубили кому чего надо и сели передохнуть. Туда и этот парень притащил на плече свое дерево. Все со смеху так и покатились.
— Вот дурень-то! — говорят.— В таком лесу дерева себе не найти! Глядите, ребята, что он срубил! Все ищут себе что попрямей да получше, а этот, тьфу пропасть, гнутое себе выискал.
Так они говорят, а сами дерево ногами пихают, вертят его так и сяк. Парень молчит, ни слова не говорит, сидит спокойно. Все пошли домой, и он понес свое дерево; принес да как брякнет оземь, только треск пошел. Парни своим домашним рассказывают, какое он дерево выбрал, опять со смеху помирают. Собрался народ поглазеть, видят — и впрямь кривое.
— Ну,— говорят,— зять-то у вас дурень. Навряд ли его дома родители какому ни есть делу учили. Очень уж он дурашливый.
И старик тесть туда же.
— Надо же, какого дурака взять в дом меня угораздило,— сокрушается.— Что ни возьми, все ему на других глядя делать придется. Сам-то он ни в чем толку не разумеет.— Потом говорит так:— Что же делать-то? Мы его сами в дом взяли. Придется учить.
А парень на другой день разрубил дерево на куски и вырезал ножки к кровати. И сделал он их так ловко, прямо на загляденье: кто ни увидит, глаз не отведет. Тут пошел другой разговор. Все твердят:
— Надо же! Что до работы, так он дело знает. Он не дурак. Всех вокруг пальца обвел.
Кончил парень с ножками, раму собрал, и вышла кровать прямо на диво.
— Я продаю эту кровать — говорит.— Кто даст мне рупию, тому и отдам.
— Как можно просить за кровать целую рупию? — заговорили вокруг.— Никто за нее столько не даст.
— А не дадут,— сказал парень,— я кровать не отдам. Прошло времени с месяц. Той порой раджа прослышал, что втакой-то деревне объявилась кровать, какой раньше никто не видал. Он велел своим стражникам:
— Купите эту кровать и доставьте ко мне. Отдайте за нее, сколько запросят, и несите сюда.
Дал он им денег, чтоб расплатиться, и стражники пошли в деревню. Увидали кровать и диву дались. Даже цену не стали спрашивать, а прямо развязали узелок, где деньги были спрятаны, вынули целых две рупии и отдали парню. Тут настал черед деревенским дивиться.
— Ну и ну! — говорят.— Мы-то прочили, что ее не продать. А надо же — продал, и на базар нести не пришлось.
Увидел старик тесть, что парень выручил деньги, и очень обрадовался. Парень деньги как получил, так сразу и отдал тестю. С той поры парня больше не попрекали и никто над ним не смеялся.
А кровать стражники понесли к радже. Ножки и рама у нее были так вырезаны — смотреть любо-дорого, а сетку парень сплел из такой хорошей веревки, что как принесли кровать на место, радже, говорят, она с первого взгляда пришлась по душе. Засмеялся он и велел отнести ее в покои; сам глядит, глаз отвести не может. Потом спрашивает у стражников:
— Сколько за нее заплатили?
Те говорят:
— Раджа-сахиб! Что нам сказать? Может, ты на нас гневаться будешь. Мы как увидели кровать, голову потеряли и дали за нее целых две рупии. Даже не спросили хозяина, сколько он просит. Сами ему столько дали, так она нам понравилась.
— Ничего,— сказал раджа.— Это вы ему правильно дали. Еще бы лучше добавить четыре ана ему на пиво — было бы совсем хорошо. За хорошую вещь не жалко и переплатить. Это правильно, что вы ему столько дали.
Этой ночью раджа лег почивать на новой кровати. Только уснул, говорят, все четыре ножки выскочили из-под рамы. Одна пошла на восток, другая — на запад, третья — на север, четвертая — на юг. Та, что пошла на восток, встретила войско врагов — на раджу идет — и стала с ним биться. Та, что двинулась к западу, видит: стенка вот-вот обвалится прямо на раджу — взяла да и подперла ее. Ножка, что направилась к северу, углядела змею; змея в туфлю к радже забралась, чтобы его укусить; ну а ножка заметила и смотрит за ней. А что же та ножка, чей путь к югу лежал? Она ракшаса встретила. Шел ракшас, разинувши пасть, раджу слопать. Ножка к нему в пасть вскочила, встала распоркой и держит, подойти не дает. Вот что радже приснилось.