Излюбленная тема цыганских быличек – повествования об оживающих мертвецах. В сказках сибирских цыган на эту тему мы находим уже знакомый читателям по предыдущей книге набор способов уберечься от покойника. Однако здесь мы встречаемся с совершенно неожиданным поворотом темы. Так, в сказках «Невеста-покойница» (№ 14) и «Жена-покойница» (№ 15), рассказанных Виктором Ездовским, оживающий мертвец появляется с целью спасти цыган: «Для того приходила к цыгану покойница, чтобы охранять во время пути, потому что покойник все знает заранее и видит, где опасность ожидает. Не дает он в беду попасть».
Некоторые интересные подробности может узнать читатель, знакомясь с быличками сибирских цыган, посвященными лесовому хозяину. В сказке «Вэшитко» (№ 21), рассказанной Виктором Ездовским, предстают многочисленные приметы, способы уберечься от нечистой силы. В конце ее приводится заговор для коня:
«- Ходил Егорий-Храбрый на высокую гору, доставал двенадцать каленых стрел, убивал двенадцать дьяволов: поддужного, подпружного, чересседельного, подседельного, подхомутного, подвожжного, подуздечного, подщеточного, подкопытного, подколенного, подхвостного и подгривного».
В одной из сказок сибирских цыган мы встречаем домовых, имеющих собственные имена – Антипка Беспятый и Акулька Кривая. Скорее всего эти персонажи пришли в цыганский фольклор из русского. Однако можно уверенно сказать, что в фольклоре севернорусских цыган их нет.
В сказках сибирских цыган обращает на себя внимание повествование, которое мы условно назвали «Вариант начала сказки «Вайда и Ружа»» (№ 2). Ее исполнитель Виктор Ездовский, со своей стороны, возражал против такой интерпретации и считал это произведение самостоятельным, не имеющим ничего общего со сказкой о Вайде и Руже. Между тем подобная аналогия возникает неизбежно. Мы предлагаем читателям ознакомиться с содержанием сказок «Ружица» (№ 79), записанной от крымских цыган, и «Ружя» (№ 102), записанной от ловарской цыганки, проживающей в Сибири. Кроме того, можно вспомнить сказку «О Вайде – богатом барине, его жене Руже-красавице и о том, что было с ними и до них», записанную нами в Петрозаводске от П. А. Новикова и опубликованную в книге «Сказки и песни…». В исполнении же Виктора Ездовского этот сюжет резко обрывается и сказке придается некий анекдотический оттенок.
В подборке сказок русских цыган достаточное место занимают сказки сатирического содержания, анекдоты, т. е. жанр, недостаточно широко представленный в нашей предыдущей публикации.
Снова хотим повторить мысль о том, что в цыганском фольклоре полностью отсутствуют сказки о животных. Цыгане абсолютно не склонны к аллегории, им не присущ отстраненный взгляд на мир. Действительно, окружающую природу цыгане воспринимают непосредственно, как данность. Насыщенная событиями жизнь не оставляет в их сознании места для аллегорического восприятия.
Публикация здесь подборки сказок русских цыган подводит итог нашей собирательской деятельности в этой этногруппе. В совокупности с книгой «Сказки и песни, рожденные в дороге» эти тексты дают достаточно полное представление о своеобразии, художественных достоинствах, образном строе повествовательного фольклора русских цыган.
Изучение фольклора цыган-кэлдэраров было начато нами значительно позже, уже после выхода в свет вышеупомянутой книги братьев Деметеров. Поэтому нам придется время от времени обращаться к этой публикации. Сразу скажем, что сведения об этой цыганской этногруппе и по сей день недостаточны. До сих пор многие моменты их истории остаются для всех загадкой. Плохо еще изучена этнография этих цыган. Лишь первые шаги делаются в области изучения фольклора кэлдэраров, хотя здесь уже достигнут определенный успех. Почему мы так уверенно говорим, что фольклор кэлдэраров лишь в начальной стадии изучения? Казалось бы, сделано уже достаточно много: вышла в свет книга Деметеров, представительная подборка цыганских сказок публикуется в данном томе, немало внимания фольклору этой этногруппы уделяется за рубежом. Однако, по нашему мнению, фольклорный запас этой этногруппы поистине грандиозен. Каждый кэлдэрарский табор является хранителем уникальных фольклорных традиций. Сказки, приводимые в этой книге, в основном были собраны в одном таборе – возле станции Пери в Ленинградской области. Записи в селе Карловка Николаевской области еще далеко не закончены, там предстоит собрать много разнообразного фольклорного материала. Таких же таборов в пределах Советского Союза несколько десятков. И читателю нетрудно представить себе тот огромный объем неохваченного материала, который остался за рамками данной публикации.
Попытаемся хотя бы скупо осветить некоторые страницы истории кэлдэраров. Обратимся к предисловию Л. Н. Черенкова и В. М. Гацака к книге «Образцы фольклора цыган кэлдэрарей». Они пишут:«Кэлдэрари, или кэлдэраши (от молд., рум. «кэлдэрар» – котельщик, медник лудильщик), формировались и проживали до середины XIX в. на территории распространения восточнороманских языков (в основном в Банате и Трансильвании), которые оказали очень большое влияние на этот цыганский диалект. С 40-х годов прошлого века начинается массовый выход цыган этой группы из мест прежнего проживания и расселение в различные страны мира. В настоящее время, по данным, содержащимся в цыгановедческой литературе, кэлдэрари проживают в СССР, Румынии, Венгрии, Югославии, Чехословакии, Польше, Швеции, ГДР, ФРГ, Франции, Италии, Испании, Великобритании, Канаде, США, Мексике, Колумбии, Перу, Аргентине, Чили, ЮАР и Австралии, причем во всех странах Северной и Южной Америки, а также в Швеции, ГДР и ФРГ они составляют большинство цыганского населения, а в ЮАР – единственную цыганскую этническую группу, проживающую в стране. В большинство упомянутых стран кэлдэрари переселялись в конце XIX – начале XX в. Причины их массовых миграций до сих пор окончательно не выяснены – их связывают с изменением социально-экономических условий. К этому надо добавить, что активизация промышленного развития вызвала падение спроса на изделия и труд ремесленников (традиционный промысел цыган-кэлдэрарей – лужение котлов)»{6}.
Стержневой проблемой в исследовании истории этой цыганской этногруппы является изучение процесса ее формирования и обособления, а также выяснение причин массовой миграции кэлдэраров из Баната. Но именно эти вопросы наиболее трудны, а точки зрения на них до сих пор недостаточно подкреплены фактами. Формирование этногрупп цыган нельзя сводить только к аккультурационным процессам, хотя их влияние несомненно.
Совершенно необъяснимым видится внезапный массовый исход кэлдэраров из Баната. Как указывают Л. Черенков и В. Гацак, процесс этот начался в 40-х годах прошлого века. Однако на территории России первые кэлдэрары появились, по-видимому, несколько позже, спустя почти тридцать лет. Переселение это продолжалось довольно долго, не менее полувека, и происходило волнами.
Изменение социально-экономических условий, на которое ссылаются Л. Черенков и В. Гацак, вряд ли можно считать одной из главных причин миграций кэлдэраров. Ведь и сегодня спрос на ремесленный труд лудильщиков достаточно велик. К тому же цыгане-ремесленники весьма гибко реагируют на меняющуюся конъюнктуру спроса. Так почему же в период относительного затишья в Европе в Банате произошел истинный взрыв, раскидавший кэлдэраров буквально по всему миру? И все же загадка эта не представляется нам неразрешимой.
Из книги Деметеров видно, что группа кэлдэраров распалась на многочисленные патронимические группы. Только на территории СССР эти группы исчисляются десятками. Названия групп, как правило, происходят от имени прародителя, например «бадони», «мигэешти» и т. п. – от имен Бадо, Мигай. Некоторые названия кэлдэрарских патронимических групп, по сути дела, прозвища, данные тому или иному роду, причем не исключено, что это прозвища определенных прародителей. В этом плане очень интересны родовые предания кэлдэраров. Так, цыгане «минешти» получили название от клички свиньи Мины, на которой прародительница рода в лихое время вывезла из Сербии своих сыновей. Деметеры указывают также, что помимо патронимических групп прежде существовали большие роды кэлдэраров, например «ёнешти» – от имени Ёно Калдараса. Судя по всему, человек этот жил в конце XVIII и до середины XIX в. Сыновья Ёно Калдараса стали, в свою очередь, прародителями патронимических групп. Сын Ёно, Петро Кальдарас (1820-1920), стал прародителем группы «петрешти».