Бытовых сказок в кэлдэрарской подборке немного («Как поп свою дочь венчал», № 56; «Деревянная кукла», № 57, и др.). Они скорее напоминают авантюрно-приключенческие истории, присутствующие и в фольклоре других цыганских этногрупп, в частности, русских цыган (см. сказку «Зеленый Околыш», № 117, из книги «Сказки и песни…», с. 319). К этому жанру мы очень условно причислили предание о разбойнике Здреле (№ 58). Не исключено, что речь в нем идет о каком-то конкретном историческом персонаже.
Довольно пеструю картину представляют здесь сказки сатирического содержания. Этот цикл начинается с варианта хорошо известной читателям сказки «Святой Георгий и цыгане» (№ 73) (ср. сказку того же названия, N° 31, из книги «Сказки и песни…», с. 186). Из фольклора других народов попали в кэлдэрарский фольклор сюжеты таких сказок, как «Глупый судья» (№ 74), «Как цыган попа одурачил» (№ 75), и некоторые другое. Пожалуй, нет смысла подробно останавливаться на сказках этого жанра. К сожалению, при переводе цыганских сказок на русский язык неизбежно во многом утрачивается юмор сказки. То, над чем сами цыгане хохочут до упаду, вызовет у русского читателя лишь сдержанную улыбку. Такова, по-видимому, специфика восприятия юмора у разных народов.
И, наконец, небольшую, но интересную группу в подборке кэлдэрарских сказок образуют былички. На них есть смысл обратить особое внимание читателей, ибо в них – ключ к пониманию цыганской психологии и мироощущения. Как это ни покажется странным, быличка, столь распространенная в среде русских цыган, кэлдэрарами рассказывается редко. Причина этого становится понятна, если обратиться к быличке «Цыганские приметы» (№ 67). Мы цитируем: «Но самой дурной приметой у цыган считается, когда кто-то пересказывает чужой неприятный разговор, чужую беду в свой дом приносит. Это мы называем прика́за».
Прика́за – это своеобразное табу. В доме былички говорить строго запрещено, и нужно обладать большим тактом и известной изворотливостью, чтобы заставить цыган кэлдэрарской группы рассказать быличку. И не случайно, что почти все они были нами записаны в Москве, так как в городской среде система запретов действует не так строго.
В подборке быличек читатель встретится с известными сюжетами об оживающих мертвецах. Но в основе фабулы некоторых произведений появляются и новые темы: соблюдение годового траура, упомянутый нами ранее обряд «поменки» (сказка «Про покойников», № 60), соблюдение православной обрядности (сказка «Сим Петри», № 63), знание каких-то примет, связанных с традиционными поверьями (сказка «Почему на быках ездить опасно», № 66). В некоторых сказках оживающие мертвецы призваны оказывать помощь покинутым ими семьям («Цыган Тома и его жена-покойница», № 61, и «Подарок от покойника», № 62).
Совершенно по-особому рассказываются кэлдэрарями былички о явленных кладах. Если у русских цыган в качестве вестника клада выступают рыжая лошадь, собака, волшебный цветок, безмолвная старуха и т. п., то у кэлдэраров клад возвещает кома́ра. Что это такое? Кома́ра (от рум. comoara – «клад») -это огонек, возникающий на месте клада. Он загорается только для того человека, кому клад предназначен. Комара горит только для добрых, работящих и щедрых цыган. Кроме того, от цыгана, которому явилась комара, требуется известная храбрость, поскольку по мере приближения к огню тот разрастается и принимает причудливые, порой страшные очертания. Клад не дастся в руки сквернослову. Увидев комару, надо, прежде всего, поблагодарить бога, а потом взять какую-нибудь тряпку, шапку или снять пиджак и накрыть огонь. Жадный человек не станет бога благодарить, ему на это жаль времени. Вот тут-то и ждет жадину расплата: комара обожжет ему руки, на всю жизнь на теле меты оставит. Дидактическое назначение сказки «Комара» (№ 68), как, впрочем, и других быличек, очевидно.
Строго говоря, цыганские приметы, описанные нами, не представляют какого-то фольклорного жанра, но мы сочли для себя важным показать некоторые из них, тем более что они органично связаны с самими быличками, что видно из произведения «Цыганские приметы». Особо мы выделим здесь поверье кэлдэраров о лилия́ко, т. е. об обряде, связанном с изготовлением амулета из летучей мыши. Описание этого обряда наверняка вызовет интерес у читателей (№ 72).
Наконец, особое место в подборке быличек занимает кэлдэрарская легенда «Цыганская птица счастья» (№ 71). Именно в ней читатель легко отыщет нравственные начала цыганского фольклора: веру цыган в добро наперекор мрачной действительности, веру в человека, наконец, веру в чудо, реальное чудо, когда во все другое верить уже не приходится. Здесь, как, быть может, нигде более, ясно проступает извечная цыганская житейская мудрость, гласящая, что и добро и зло содержатся в самом человеке и от того, каков человек, зависит мера счастья и мера страдания людей на земле.
А теперь несколько слов о тех людях, от которых нам довелось записывать кэлдэрарские сказки. Как уже было сказано, своими фольклорными экспедициями мы смогли охватить лишь два табора цыган-мигэешти – в селе Карловка Николаевской области и близ станции Пери, в Ленинградской области. Кроме того, ряд произведений был записан нами в Москве. Надо отметить, что оба табора и москвичи связаны не только национальным, но и кровным родством. Табор в Пери состоит более чем из пятидесяти семей, которые насчитывают свыше пятисот человек.
Табор образует целое поселение с довольно добротными по меркам цыганского быта домами. Подавляющее большинство жителей табора относится к группе мигэешти, хотя встречаются семьи других родов, в частности «сапорони» (от цыг. сапоро – «змейка»). Цыганское поселение в Пери существует уже семнадцать лет. Мужское население табора занимается ремесленным трудом, причем цыгане этого табора практически отказались от лужения посуды и подряжаются на изготовление мягкой кровли домов.
Записи в Пери мы вели в двух цыганских семьях – у Виноградовых и у Михай. К несчастью, приходится говорить в прошедшем времени о главе семьи Виноградовых, бывшем бароне табора Тиме. 24 апреля 1987 г. он скончался в возрасте около восьмидесяти лет, унеся с собой не только огромный запас житейской мудрости, столь необходимой цыганам в их повседневной жизни, но и, теперь уже для нас безвозвратно потерянный, колоссальный запас знаний фольклора.
Несколько слов скажем о Тиме Виноградове. Пусть читателя не смущает слово «барон»: титул западноевропейских аристократов заимствован чисто формально. А по сути, барон кэлдэрарского табора выполняет функции старейшины. Его роль в таборе велика. Он, если можно так выразиться, осуществляет связь с представителями власти, беря при этом на себя немалую моральную ответственность и перед властями, и перед своими соплеменниками. И не случайно барон – самая почитаемая фигура в таборе. Мы не раз пытались выяснить, по каким признакам цыгане выбирают себе барона (должность эта выборная, причем сами выборы носят весьма демократичный характер). На передний план цыгане выдвигают такие человеческие качества, как ум, сдержанность, солидность, но все это не принимается во внимание, если кандидат на роль барона не умеет говорить, не обладает ярко выраженным красноречием, быстрой и гибкой реакцией на слово. Потому и не случайно, что оба барона, с которыми нас столкнула судьба, были прирожденными рассказчиками.