– Если он существует, конечно.
– Существует, и ты должен в это поверить, Цакль, это очень важно. Представил?
– Вроде…
– А теперь протяни руку.
Мальчик послушался. Как ни странно, через мгновение его рука коснулась не холодной и мокрой стены, а чьей-то теплой ладони. Затхлый, наполненный запахами подпорченных продуктов с рынка на главной площади, раскиданных повсюду отбросов и тел горожан, свято верящих, что принимать ванную надо никак не чаще пары раз в месяц, воздух Смоллута сменился свежим прохладным ветерком, принесшим сладковатый аромат полевых цветов.
– Теперь открывай, – разрешил Сказочник.
Первое что увидел Цакль – луг, весь заполненный такими разными цветами – синими, фиолетовыми, белыми, желтыми.
– Так вот что так сладко пахло! – мальчик вдохнул этот аромат полной грудью.
– Ну привет.
Перед ним стоял стройный, среднего роста человек, закутанный в черный плащ. Лицо почти полностью было скрыто под капюшоном и длинным темно-зеленым, развевающимся по ветру шарфом. Из-под него лишь немного выглядывали отдельные черные пряди. Сказочник протянул ему руку из длинного рукава плаща для рукопожатия. Кожа была гладкой, словно у юнца, так что не наблюдая лица своего нового друга, Цакль по прикосновению и голосу решил, что Сказочнику не более двадцати пяти – тридцати лет.
– Я рад, что мы наконец-то увиделись вот так, – сказал Сказочник и указал на горизонт, где луг заканчивался, и виднелись ослепительно белые башни, – вот мой город и я проведу тебя сегодня туда.
Пока они шли, Цакль то и дело украдкой пытался разглядеть лицо под капюшоном, на всякий случай – ему было страшновато идти вот так с незнакомцем, но напрямую попросить Сказочника снять капюшон мальчик стеснялся. Но он напрасно пытался скрыть свое любопытство.
– Я заметил твои попытки разглядеть мое лицо, и я прекрасно тебя понимаю.
Видя, как Цакль стушевался, его спутник поспешно добавил:
– Не переживай, я не в обиде, но лицо показать не смогу. Оно обезображено болезнью. Я не хочу тебя пугать, да и кожа моя от солнечных лучей будет болеть и чесаться, так что приходится даже в жару закрывать ее плащом. Не волнуйся, это не заразно. Просто последствие…. Одной… – ему сложно было подобрать нужные слова, – детской травмы. Я прекрасно вижу, что ты мне не доверяешь, но все же ты идешь рядом со мной. Я не смогу прямо сейчас доказать тебе, что не желаю тебе зла, но ты и сам увидишь это совсем скоро.
– Ты прав, я опасаюсь тебя, – немного помявшись, признался Цакль, – но я так давно мечтал увидеть, то что столько лет скрывалось от меня по ту сторону стены, что рискну.
– Некоторые мечты стоят того, чтобы ради них рискнуть головой, – Сказочник сорвал злак и стал вертеть в зубах на манер сигареты, – ты смелый маленький мальчик.
Когда они, наконец, подошли к Теририю, Цакль увидел, что в отличии от Смоллута, он не огорожен крепостной стеной, город словно вырастал из окружающего его луга. Высокие башни, аккуратные маленькие домики и ухоженные дорожки постепенно вплетались в него: на окраине города нерешительно, а затем все смелее и смелее, вытесняя великолепие природы великолепием плодов человеческого разума и труда.
Сказочник манерно поклонился и с гордостью в голосе напыщенно произнес:
– Добро пожаловать в Теририй, мой маленький друг. Здесь ты наконец-то воочию узришь те чудеса, о которых я столько рассказывал, и я уверен, поймешь, почему я считаю, что это самый удивительный город в мире.
Оказавшись в городе, о котором он столько слышал, Цакль зажмурился – настолько ярко сияли мостовые и стены. Многие здания здесь были выстроены из белоснежного камня, настолько гладкого и чистого, что в нём можно было увидеть своё отражение. Они походили на дворцы – богато украшенные барельефами стены уходили ввысь, к небесам, настолько, что шпили башен касались облаков. Чтобы увидеть их верхушки, Цаклю пришлось задрать голову так, что у него заболела шея. В домах было множество широких окон, многие из которых были украшены разноцветными витражами. Тут и там на стенах висели разноцветные флажки, слегка колеблющиеся на ветру.
– Какое всё яркое – проворчал Цакль, прикрывая лицо ладонью, – у меня уже глаза болят, так и ослепнуть недолго!
Входы в большинство дворцов украшали портики с изящными колоннами, между которыми стояли искусно изваянные из мрамора статуи животных. Среди них были самые разные создания: кони, львы, орлы и многие другие, незнакомые Цаклю. У одного из домов стояла скульптура, изображающая дракона. Гордое животное изящно изогнуло шею и напрягло задние лапы, будто готовясь подпрыгнуть, расправить могучие крылья и взлететь над городом, дабы полюбоваться своими владениями сверху. Увидев его, мальчик испугался и отшатнулся, не сразу осознав, что это лишь скульптура – столь искусно она была сделана.