Джозеф спросил меня: «Ты антифашист?..» Так вот почему мне снились костры в ночи на маленьких таинственных островах и беспокойный трубач Мауи — я перед сном пытался представить, как, сжимая автоматы, шли на японские траншеи краснокожие солдаты. Я не знаю, как было это на Соломоновых островах, я только знаю по рассказам, как было на нашей земле, но Джозеф прав: даже маленькая война — все-таки война…
Я приходил поздно вечером в скверик, подходил к памятнику и спрашивал: «Тебе не холодно тут лежать, дед?» А в это же самое время выплывало из-за моря солнце, синяя волна билась о коралловый риф и разделялась на более мелкие волны. Они выплывали на белый прибрежный песок, оставляя на нем узорчатый след, а мимо отмелей по тропе от спящей деревни шла босиком по колючей траве женщина, несла молодую пальмовую ветвь; она шла к высокому деревянному идолу, который смотрел в мир зелеными глазами из перламутра. Женщина трепетно клала ветвь к подножию идола, опускалась на колени и начинала петь, и лились наивные и чистые слова скорби по безвинно ушедшим из этого мира. Голос ее был свеж, и слезы текли по старческим морщинам. Выше поднималось солнце в парном слюдяном трепете; собирались на работу земледельцы и рыбаки, и голос певицы напоминал им о прошлом, чтобы, начиная каждый новый день, они не забывали о нем… И кто-то еще, кроме меня, у дороги счищал снег с бетонной плиты и исправлял буквы, выбитые на ней.
Там, возле памятника в Перте, я впервые всерьез понял, как тесно связан меж собой мир.
Еще издали я определил: что-то произошло. Я увидел, как у Юры метнулись глаза за стеклами очков — на этот раз они были в костяной желтой оправе, как попытался он улыбнуться мне и Нине, когда мы поднимались по трапу, но вместо улыбки у него получилась гримаса и плечи заострились, и сам он ссутулился. Нина тоже заметила, что с ним творится неладное.
— Что с тобой, Юра? — спросила она.
— Я бы попросил при пассажирах… официально, — сказал он: длинный его палец задрожал, когда он поправлял им очки, тонкий нос покрылся потом, хотя солнце уже село и не было жары, воздух был сух и в меру прохладен.
Нина быстро обернулась, но на палубе никаких пассажиров не было.
Часть вторая
ВРЕМЯ ПОТЕРЬ И ОТКРЫТИЙ
Глава пятая
КЛЯТВА НА КОРТИКЕ
За бортом сменяются моря, проходят страны и континенты, а на пароходе, как в маленьком поселке, стоящем на земле, — работа, фильмы в столовой экипажа, соревнования на спортивной палубе, собрания, занятия, самодеятельность, то есть все, чем живет любой поселковый житель, только не надо по утрам бежать к троллейбусной или автобусной остановке или бродить по магазинам, чтобы купить еду; вышел от себя и через минуту — или на работе, или в кают-компании.