За разговором они подошли к огороженному тяжёлым брезентом боксу в углу у дальней стены депо. Света обратила внимание, что от ворот до бокса был свободный от рельсов проезд, а под потолком тянулись два провода.
Тётя Настя отвязала от торчащего из стены крюка толстую верёвку и потянула. Брезент неспешно поехал в сторону наподобие обычных штор. Как и к чему он крепился наверху, снизу было не разглядеть. Девушки бросились помогать. Совместными усилиями тяжёлая пыльная ткань освободила въезд в бокс, открыв поблёскивающую стеклами довольно современную кабину. Тёмную сейчас. Двери были закрыты.
– Давай! – Тётя Настя подтолкнула Вику.
Девушка шагнула к передней двери, наклонилась, что-то сделав – Света не поняла что, – и створки с шумом сложились.
Они поднялись. Тётя Настя пошла по салону, осматривая по-старинному сдвоенные сиденья, тянувшиеся по обе стороны прохода до небольшой площадки, потолок и не горящие пока лампы. А Вика устроилась в кабине. Света с интересом глядела на неё.
– Тока нет, – сказала Вика, – токоприёмники опущены.
Она пошарила за спинкой сиденья, достала пару брезентовых рукавиц и вышла наружу, скрывшись в полумраке. Послышалось глухое шебуршание, потом два шлепка, и Вика вернулась в кабину, стягивая рукавицы.
– Во, – обрадовалась она, щёлкая рычажками, – есть контакт! Так, аккумулятор теперь включаем…
Она замолчала, продолжая быстро щёлкать тумблерами.
Что-то громко зашумело, и троллейбус затрясся. Раздался противный звон, довольно быстро исчезнувший.
– Что ты делаешь? – не удержалась Света. Ей было интересно.
– Компрессор включаю, управление, блок силовых контактеров, обогрев в салоне, в кабине и всё такое прочее…потом нажму топтун и поеду.
– Что нажмешь?
– Педаль пуска. Не мешай, Света, позже, если захочешь, все покажу.
Двери открылись и закрылись. Послышалось громкое гудение, и в салоне зажглись светильники, повеяло теплом. Пару минут спустя всё стихло.
Тётя Настя подошла и встала в дверях.
– Выезжай! Только габаритники включить не забудь.
– Уже! – Вика оскорблённо вскинула голову и уставилась в стекло.
– Ой, ну, извини, – повинилась тётя Настя. – Привычка.
«Странные привычки у воспитательницы детсада», – подумала Света, но промолчала.
Троллейбус резко дёрнулся, замер, снова двинулся, уже более плавно, с гудением набирая скорость. Небольшую, правда.
Несколько минут спустя Вика аккуратно вырулила на открытую площадку и остановилась у диспетчерской.
– Держи! – Тётя Настя протянула Свете мультифору с распечатанными на принтере листами. – Читайте. Сегодня у вас пробный рейс без пассажиров. Ознакомитесь с маршрутом, к технике привыкнете, то да сё.
– Вы с нами? – спросила Света, просматривая бумаги.
– Может, позже загляну. Сейчас на праздник.
Она соскочила с подножки и махнула девушкам.
– Отправляйтесь.
Двери закрылись.
***
Они побывали во многих местах, причём – если ближе к зиме, – серых и неприглядных. Даже смотреть не хотелось. И настроение, поначалу радостно-приподнятое, помаленьку упало. И пассажиров не было, не с кем поговорить.
Света стояла возле кабины водителя и угрюмо молчала, не хотела отвлекать. Хотя Вика уже освоилась с управлением, и троллейбус не дёргался, как взбесившийся мотоцикл на льду, а ехал более-менее быстро и плавно.
Они как раз вырулили со дна глубокого каньона на тихую улочку, когда на проезжую часть возле пустой троллейбусной остановки шагнула стройная фигурка.
– Странно, – пробормотала Вика, – впервые вижу, чтобы на неоткрытой линии пассажиры появлялись.
Человек поднял руку и помахал.
– Придётся брать, – сказала Вика, нажимая на тормоз и открывая задние двери. – Иди, обилечивай.
– Я от твоего «великого и могучего» просто падаю, – заметила Света, шагая по проходу к задней площадке.
Там, улыбаясь, уже стояла невысокая стройная девушка в голубой шубке и вязаной шапочке с помпончиком на макушке. Глаза у неё были большие и синие, с притаившейся смешинкой, губы красные.
Света не смогла определить, куда она едет: едва сосредоточивалась, всё заволакивало тёмной прохладой, и не пустой причём.
Девушка протянула ладошку, и Света машинально провела над ней чекопечатающим устройством, оторвала билет, отдала.
– Вы…– начала она, не зная, что сказать.
Девушка рассмеялась, словно льдинки зазвенели, и спрятала билет в маленький боковой кармашек на шубке.
– Ни разу ещё так не ездила. Вы к Предгорью не собираетесь? Снежному?
Голос был мелодичным и высоким. Приятным на слух.
Света пожала плечами.
– Не знаю. Почему бы и нет. Давайте у водителя спросим.
Она ещё раз попыталась понять намерения странной пассажирки и не смогла.
– Не напрягайся ты так, – вдруг сказала девушка. – Мне и в самом деле нужно в Предгорье заснеженных россыпей. Не по зову сердца, к сожалению, – по…мм…работе.
– По работе? – протянула Света, поворачиваясь и направляясь к кабине, девушка шла следом. – А, ты из Диспетчерской Зимних Вьюг!
– Я…ой!
Троллейбус тронулся, вернее, рванулся вперёд, как ракета на старте, и почти сразу сбросил скорость. Свету швырнуло по проходу, и она еле удержалась на ногах, вцепившись в нависающий сверху поручень. Девушка врезалась ей в спину.
– Ну, погоди у меня! – прошипела Света.
Троллейбус остановился, и Вика высунулась из кабины.
– Все целы? – осведомилась она с беспокойством. – Простите, пожалуйста, долго за руль не садилась.
– Да чтоб ты ещё столько же не садилась, Шумахерша!
Света потёрла руку. Было больно.
«Растянула, наверное», – подумала она.
– Не сердись, – вдруг сказала девушка, и погладила Свету по руке. От кисти до плеча прокатилась волна прохлады, мгновенно смиряя боль.
И на Вику злость прошла. В самом деле: их ведь и отправили в пробный рейс без пассажиров, чтобы избавиться от подобных шероховатостей. А у Вики ответственность намного больше, она – водитель.
– Ладно, води пока, – милостиво разрешила Света. – Вот наша пассажирка…
– Меня Снежкой зовут, – сказала девушка.
– Красиво. – Света подумала, что имя ей подходит. Русые кудри, задорно выбиваясь из-под шапочки, казались тёмными на белом лице, подчёркивая брови и длинные ресницы; высокие скулы, аккуратный прямой нос и алые губы, ровные белые зубы и нежный подбородок. И улыбка, чуть озорная и душевная. Не красавица, но так и тянуло взглянуть снова и снова. – Я – Света, а это – Вика.
Она снова повернулась к Вике.
– Снежке надо в Предгорья снежных россыпей. Поможем?
– Легко! – Вика скрылась в кабине, загудели резисторы. – Садитесь лучше. – Троллейбус поехал, быстро набрав скорость и уже не останавливаясь.
Девушки уселись на два сиденья. Света впереди.
– Так откуда ты? – Света повернулась, выставив ноги в проход, чтобы видеть собеседницу. Краем глаза она машинально отмечала, что троллейбус, миновав облетевшие клёны осеннего парка, выбрался на широкий проспект шумного мегаполиса, а чуть погодя, свернул в тихую улочку, круто ведущую вверх. Всё выглядело серо и голо.
Света поёжилась. Она привыкла, что Вика, не терпящая зябкой неуютности, если ей самой приходилось выбирать маршрут, предпочитала пышность только зарождающейся осени, либо её багряно-золотую зрелую прелесть, либо морозную звонкость подступающей зимы. Но никак не дрожащие на холодном ветру голые ветви и как бы придавленные серой слякотностью дома.
Света снова с подозрением посмотрела на Снежку: наверное, всё-таки она. Такое уже случалось – если в чувствах и мыслях разлад, то и на душе беспокойно и пусто. И тогда неосознанно маршрут выбирается под стать настроению.
Снежка перехватила Светин взгляд и чуть улыбнулась.
– Ещё раз говорю: это не я. Просто нынче зима никак не наступит, снега нет, а ведь уже середина декабря.
И добавила, прервав начавшую что-то спрашивать Свету:
– Везде нет!