Вечером, когда они остановились на ночлег, Динар обнаружил, что потерял свой нож.
- Наверное, я обронил его у муравейника, - сказал он. На следующее утро путники повернули в обратный путь.
Ножа они так и не нашли, но, подойдя к муравейнику, увидели несколько людей, в перепачканных одеждах, которые сидели прямо на земле перед грудой золотых монет.
- Это, - объяснили они Динару, - клад. Мы его только что выкопали. Мы шли по дороге, как вдруг нас окликнул какой-то старый, совсем дряхлый дервиш. "Ройте здесь, - сказал он, - и вы найдете то, что для одних преграда, а для других золото".
Динар проклинал себя за нетерпение.
- Если бы мы задержались здесь прошлой ночью, о дервиш, ты и я сделались бы богачами, - сетовал он.
- Этот дервиш, - сказал вдруг один из счастливцев, показывая на Фатиха, - очень похож на того старца, который остановил нас.
- Все дервиши похожи друг на друга, - ответил Фатих, и они с Динаром пошли дальше.
Спустя несколько дней путники подошли к реке. Они уселись на берегу, поджидая перевозчика и любуясь живописной местностью.
Вдруг из воды вынырнула огромная рыба и уставилась на них.
- Рыба обращается к нам, - промолвил дервиш. - Она говорит: "Я проглотила камень. Выловите меня и дайте мне целебной травы, тогда я его выплюну и не буду больше мучаться. О, странники, проявите ко мне сострадание!"
Тут к берегу пристала лодка с перевозчиком, и нетерпеливый Динар втолкнул в нее Фатиха. Перебравшись на другой берег, они заплатили лодочнику медную монету и направились на ночлег в чайхану, которую специально для странников построил когда-то на берегу один добрый человек.
Утром, неспеша потягивая чай, Динар и дервиш увидели, как в чайхану вошел знакомый им лодочник.
- Вчерашний вечер оказался для меня счастливым, - объяснил он с порога. - Странники принесли мне удачу.
Поцеловав руку почтенному дервишу, он попросил его благословения.
- Ты заслужил все это, сын мой, - сказал Фатих.
Лодочник рассказал, что этой ночью он разбогател, и вот как это случилось: с наступлением темноты он, как обычно, хотел закончить работу и отправиться домой, но заметил на другом берегу двух путников и решил задержаться, чтобы перевезти их. Сделал он это не ради денег, ибо увидел, что путники бедно одеты, а ради "бараки", милости, которой удостаиваются те, кто помогает странникам. И вот когда он, переправив их через реку, стал привязывать лодку к причалу, из воды выбросилась рыба и, забив хвостом по земле, попыталась ухватить ртом листок с прибрежного куста. Лодочник сорвал листок и положил ей в рот. Рыба тут же выплюнула камень и плюхнулась в воду. Камень оказался огромным сверкающим алмазом неисчислимой стоимости.
- Ты сущий дьявол, - воскликнул пораженный Динар, повернувшись к Фатиху. - Ты заранее знал обо всех трех сокровищах благодаря какому-то внутреннему восприятию, но не сказал об этом мне. Разве настоящее сотрудничество в этом? И прежде я терпел множество неудач, но без тебя я никогда бы не узнал, что скрывается в дереве, муравейнике и рыбе!
Только он произнес это, как вдруг словно бы могучий порыв ворвался в его душу и Малик Динар осознал, что истина противоположна тому, что он сказал.
Фатих, чье имя означает Победоносный Король, слегка коснулся плеча Динара и улыбнулся.
- Сейчас, брат, - промолвил он, - ты поймешь, что можно учиться через опыт. Я тот, кто послан тебе Скрытым Учителем. Когда Малик Динар, наконец, осмелился поднять глаза, он увидел своего учителя, идущего по дороге с небольшой группой путешественников, которые обсуждали трудности предстоящего пути.
Сегодня имя Малика Динара упоминают среди имен наиболее выдающихся дервишей, его называют спутником, образцом, достигшим. Малик Динар - один из ранних классических мастеров.
Победоносный Король в этой истории олицетворяет "высшую функцию ума", называемую Руми "человеческим духом"; эту функцию человек должен воспитывать в себе, чтобы достичь просветления. В настоящем варианте сказание принадлежит эмиру аль-Арифину.
Сказка дервишей
Последний сон старого дуба (Рождественская сказка)
В лесу, высоко на круче, на открытом берегу моря стоял старый-престарый дуб, и было ему ровно триста шестьдесят пять лет, - срок немалый, ну а для дерева это все равно что для нас, людей, столько же суток. Мы бодрствуем днем, спим и видим сны ночью. С деревом дело обстоит иначе: дерево бодрствует три времени года и засыпает только к зиме. Зима - время его сна, его ночь после долгого дня - весны, лета и осени.
В теплые летние дни вокруг его кроны плясали мухиподенки; они жили, порхали и были счастливы, а когда одно из этих крошечных созданий в тихом блаженстве опускалось отдохнуть на большой свежий лист, дуб всякий раз говорил:
- Бедняжка! Вся твоя жизнь - один-единственный день! Такая короткая... Как печально!
- Печально? - отвечала поденка. - О чем это ты? Кругом так светло, тепло и чудесно! Я так рада!
- Да ведь всего один день - и конец!
- Конец? - говорила поденка. - Чему конец? И тебе тоже?
- Нет, я-то, может, проживу тысячи твоих дней, мой день тянется целые времена года! Ты даже и сосчитать не можешь, как это долго!
- Нет, не понимаю я тебя! У тебя тысячи моих дней, а у меня тысячи мгновений, и в каждом радость и счастье! Ну, а разве с твоей смертью умрет и вся краса мира?
- Нет, - отвечал дуб. - Мир будет существовать куда дольше, бесконечно, я и представить себе не могу, как долго!
- Так, значит, нам с тобой дано поровну, только считаем мы по-разному!
И поденка плясала и кружилась в воздухе, радовалась своим нежным, изящным, прозрачно-бархатистым крылышкам, радовалась теплому воздуху, напоенному запахом клевера, шиповника, бузины и жимолости. А как пахли ясменник, примулы и мята! Воздух был такой душистый, что впору было захмелеть от него. Что за долгий и чудный был день, полный радости и сладостных ощущений! А когда солнце садилось, мушка чувствовала такую приятную усталость, крылья отказывались ее носить, она тихо опускалась на мягкую колеблющуюся былинку, сникала головой и сладко засыпала. Это была смерть.
- Бедняжки! - говорил дуб. - Уж слишком короткая у них жизнь!
И каждый летний день повторялась та же пляска, тот же разговор, ответ и засыпание; так повторялось с целыми поколениями поденок, и все они были одинаково веселы, одинаково счастливы.
Дуб бодрствовал свое утро - весну, свой полдень - лето и свой вечер - осень, наступала пора засыпать и ему, приближалась его ночь - зима.
Вот запели бури: "Покойной ночи! Покойной ночи! Тут лист упал, там лист упал! Мы их обрываем, мы их обрываем! Постарайся заснуть! Мы тебя убаюкаем, мы тебя укачаем! Не правда ли, как хорошо твоим старым ветвям? Их так и ломит от удовольствия! Спи сладко, спи сладко! Это твоя триста шестьдесят пятая ночь, ведь ты еще все равно что годовалый малыш! Спи сладко! Облака сыплют снег, он ляжет простыней, мягким покрывалом вокруг твоих ног! Спи сладко, приятных тебе снов!"
И дуб сбросил с себя листву, собравшись на покой, готовясь уснуть, провести в грезах всю долгую зиму, видеть во сне картины пережитого, как видят их во сне люди.
Он тоже был когда-то маленьким, и колыбелью ему был желудь. По человеческому счету он был теперь на сороковом десятке. Больше, великолепнее его не было дерева в лесу. Вершина его высоко возносилась над всеми деревьями и была видна с моря издалека, служила приметой для моряков. А дуб и не знал о том, сколько глаз искало его. В его зеленой кроне гнездились лесные голуби, куковала кукушка, а осенью, когда листья его казались выкованными из меди, на ветви присаживались перелетные птицы, отдохнуть перед тем, как пуститься через море. Но сейчас, зимой, дуб стоял без листьев, и видно было, какие у него изгибистые, узловатые сучья; вороны и галки по очереди садились на них и говорили о том, какая тяжелая настала пора, как трудно будет зимой добывать прокорм.