- Ради бога, братец, не кидай меня снова в колодец: там такая злая баба - со вчерашнего дня с ней воюю, еле-еле спаслась от ее когтей. Если вытащишь, золотом осыплю и на почести не поскуплюсь.
Как услышал несчастный змеиные речи, у него сердце защемило: жена-то его злее змеи оказалась! Ну и вытащил он змею из колодца.
- Спасибо тебе! - прошипела змея. - Спасибо за спасенье от проклятой злодейки, ведь она хотела меня задушить! Слушай, что я скажу: в колодце хранится несметный клад. Но спускаться туда я тебе запрещаю: там эта ведьма, она тебя тотчас задушит. Нет, мы сделаем вот как: приползу я нынче вечером в город, обовьюсь вокруг шеи царевны. А ты приходи во дворец и обещай царю, что избавишь царевну от змеи. Ты погладь меня и попроси, чтобы я ушла. Я тотчас сползу. Только прежде сторгуйся с царем о награде. А потом поползу я к другому царю, обовьюсь вокруг шеи царевича. Ненавижу царей, - ведь один царь и бросил меня в колодец, где я страдала столько лет. Тут уж ты не мешайся, во дворец не ходи, а не то я ужалю. Ну, иди себе, братец, домой, я же прогуляюсь немного вот по этой распрекрасной горе, по зеленому лесу, а под вечер к царю поползу потихоньку.
Возвратился бедняга домой, промаялся целую ночь: опять дети покоя ему не давали. А наутро услышал - кричат глашатаи во всем городе: обвила, мол, царевнину шею змея. Ну, муж и сказал - была б, мол, награда хорошая, а избавить царевну от напасти труд невелик.
И вот, от одного к другому, от одного к другому, понеслась эта весть и долетела до царя. Тотчас царь велел привести к нему избавителя.
Пришел тот к царю, сторговались они. Подошел мужик к змее и погладил ее. Она с шеи царевны сползла и к другому царю во дворец потихоньку направилась.
Ну, а первый-то царь как увидел, что дочь от смерти избавлена, заплатил парню вдвое больше обещанного, а уж как благодарен был - не рассказать!
А немного погодя разнеслась молва по столице: приползла мол, змея прямо в горницу к сыну другого царя да вкруг шеи царевича и обвилась.
Собрались отовсюду к царю знаменитые лекари, знахари да кудесники. Но змея никого не боится - сидит и сидит!
Дошла до царя благодатная весть: мол, в соседнем государстве некий человек снял змею с шеи царевны. Отец царевича тотчас велел позвать того человека.
Что тут делать! Он и не прочь бы пойти, да ведь змея сказала: "Не ходи ко второму царю, а придешь - так ужалю!"
Вот беда-то! Пойдешь - змея загубит. Не пойдешь - так силой притащат! У силы-то разве есть справедливость? Хочешь не хочешь - иди!
Ну, пошел он, а сам все раздумывает да прикидывает - как бы горю помочь. Наконец придумал. Вот пришел он к царю, сторговался с ним как полагается, а потом снял башмаки, взял шапку в охапку и вбежал как помешанный в хоромы, словно кто гнался за ним. Подбежал он к змее и шепнул:
- Удирай! Проклятая баба, жена моя, вылезла из колодца и мигом проведала, что мы с тобой здесь. Бросилась следом за нами, хочет тебя задушить, да и меня сжить со света за то, что помог я тебе из колодца выбраться, от нее избавиться.
Сказал он такие слова, повернул назад, глаза вытаращил, завопил во всю глотку и ну бежать, да все приговаривает:
- Ах, спасайся, сестрица змея, а то совсем уж рядом проклятая баба! Удирай скорее, не то будет поздно!
Кричит, а сам как безумный вкруг дома бегает - будто и впрямь от погони спасается. Услыхала те крики змея и поверила, поддалась на обман, соскользнула с шеи царевича, да и помчалась прочь без оглядки.
Ну, а царь не знал уж, как и благодарить за спасение своего сына любимого, добром за добро заплатил, - дал денег толику немалую и с почетом домой проводил.
Так избавился парень от злой жены, да еще и разбогател, а потом женился на другой, привел в дом хозяйку хорошую и сердцем добрую.
Македонская сказка
О рыбе и пауке
В одной из мексиканских семей столичного города Мехико затевалась помолвка славного парня по имени Рикардо с одной из самых известных в те времена городских красавиц, звали которую Исабель. Её чёрные кудри волнами сбегали со смуглых плеч, а в глазах её туманились мечты неутолённой девичьей страсти. Рикардо был крепок и коренаст и работал на молочном заводе, где каждое утро он ставил алюминиевые бидоны на грузовик, сам садился за руль и развозил молоко по магазинам. Небольшой,что и говорить, был у него на такой работе заработок, особенно если представить какой была красоткой Исабель. Но девушкой она выросла скромной и со всей силой первой чистой любви стремились друг к другу их горячие молодые сердца.
В том же самом доме на первом этаже жил старый Хосе, индеец из Перу, о котором в округе ходили слухи, что он очень сильный и коварный шаман, который способен превращаться одновременно в нескольких разных животных. Рикардо же смеялся над этими слухами, считая их глупыми деревенскими предрассудками. Он всегда вежливо приветствовал старого Хосе, касаясь пальцами широких полей своей шляпы, и беседовал с ним негромко почтительно, а кроме того пригласил его к себе на помолвку, чтобы он вместе со всеми поел и выпил, имея при этом возможность оценить красоту и достоинство своей избранницы.
Рикардо умел и любил готовить крупную морскую рыбу, поэтому в день помолвки он отправился с утра пораньше в рыбный магазин, где выбрал самого крупного в аквариуме тунца, положил его в корзину наполненную свежей крапивой, отнёс к себе домой, выпустил там до поры в ванную, а после отправился на молочный завод, чтобы побыстрее развезти молоко и приняться за подготовку к одному из самых счастливых событий в своей жизни.
Тунец лежал всё это время в наполовину заполненной ванной, грустно дожидаясь последнего вечера своей жизни, пошевеливая изредка хвостом, отчего искажались его очертания видимые пауку, повисшему на паутинке у самой поверхности воды. Слышно было как играло радио за соседской стеной танцевальную музыку мамбо и под стремительный перекат виброфонов и согласный рёв духовых труб качался паук над полуприкрытым и сонным рыбьим глазом. Когда трубы за стеной напоследок рявкнули особенно громко и дружно, тунец раскрыл широко глаза и увидав прямо перед самым носом повисшее насекомое, тяжело приоткрыл рот, вспоминая свои резвые прыжки на вольной охоте в бескрайних морских просторах, но даже не смог чуть сдвинуться из-за недостатка свободного места и только откуда-то из-под него выскочил приставший воздушный пузырь, и, поднявшись к поверхности, лопнул. На всякий случай паук подглотнул в себя паутины и приподнялся над водою повыше. Закапал водопроводный кран и круги от капель побежали к стенкам ванной, обозначая торчащий над водой рыбий хвост рядами морщинок. Отчаянно извиясь, рыба ударила вдруг хвостом и забилась, тщетно рванувшись за быстро поднимающимся вверх пауком, но при этом она задела кран, включился поток воды и стал наполнять до краёв ванну. Переполненная, она потекла, заливая первый этаж, и старый Хосе, как только закапали с потолка первые торопливые капли, меланхолически сжевал последний шарик пейота. Вскоре пределы его комнаты растворились, исчезла последовательность времён и весь мир преобразился в сплетения сияющих взаимосвязанных нитей. Словно женщина вяжет, перелетали пальцы его сбирая и распуская их пряди, увязывая узелки, загорающиеся пламенем солнц при свитах разноцветных планет на которых зарождались и угасали жизни мириадов существ, что переплетаясь и развиваясь, вытанцовывали ритм плещущейся в заточении рыбы. Лучась в электрическом свете лампочки под потолком, как раскалённый добела металлический шар, тунец взмыл над водою в клубах шипящего пара и уготавливаясь по себе сам на фарфоровом синем блюде, оказался на празднично убранном столе за которым держали руки сомкнув чернокудрая Исабель и коренастый Рикардо. Взбрызгивался звон приглашённых гитар и мягко стенал, устилая весь дом сговорчивый воркотливый бас и плавно качались бёдра танцующих гостей при зажжённых множествах свечек, а брат суженой Альфонсо Хуарес подпалил на столе фейерверк и всхлопывались неожиданно снопики разноцветных искр; игрушечного пороха запах и поцелуй затянувшийся столь надолго, что мы, пожалуй, что и отвлечёмся на миг, чтобы плеснуть себе маленько винца, пригубить за молодых, а они же, не отрываясь взглядами друг от друга, истают в сумерках оплывших свечей, и да рассудит их Бог, но мы покинем сейчас этот дом. Гости придут и уйдут, на месте остаётся хозяин. Не зря всё-таки люди что только не говорят про этого Хосе.