– Чинзано, мартини, виски?.. – голосом опытного халдея осведомился я у гостей, жестом фокусника распахивая перед ними дверь в кабинет шефа.
Там находились холодильник и мини-бар, с помощью содержимого которых я собирался продолжить вечер. Кроме того, кабинет намного приличнее, чем моя подсобка: хозяин частенько принимает здесь клиентов, с которыми у него особо деликатные дела. В чем заключается соль этой «деликатности» я не знал. Да и что может быть интересного в зоомагазине? Пусть он даже такой огромный и популярный, как наш. Разве что какая-нибудь контрабанда или эксклюзив… «Слона не желаете? Извольте-с… Любой каприз за ваши деньги! А может, динозавра? Но только по стопроцентной предоплате…» Примерно так я представлял себе тайную жизнь нашего магазинчика.
Конечно, я несколько утрирую: «магазинчик» тянул на целый гипермаркет. Это было огромное здание в два этажа площадью в несколько сотен квадратных метров. На первом размещались большие отсеки с разной живностью – нашей коллекции мог позавидовать иной зоопарк! Были ещё павильоны с растениями и аквариумная зона. Второй занимали административные офисы, склады, и отделы с разными товарами для ухода за братьями меньшими.
Добавляя же к слову «магазин» уменьшительный суффикс, я пытался компенсировать собственное презрение к должностным обязанностям. Ведь предоставив бесплатный кров, судьба в обмен жестоко поглумилась: я числился консультантом, но на деле выполнял работу уборщика. Чистил клетки, ухаживал за живым товаром, мыл полы… Работёнку эту после отчисления из университета мне сосватала моя тётка – древняя, смешная старуха. Я сначала отказался было, тем более что платили за неё немного. Но уж очень не хотелось возвращаться в родное захолустье, – и остался.
…Войдя в кабинет, я уже собирался щёлкнуть выключателем, но насторожили странные звуки, доносящиеся из смежной с кабинетом помещения. Мне бы потихоньку исчезнуть, но сегодня у меня явно была острая умственная недостаточность.
Заинтересованный, я тихонько подкрался к приоткрытой двери, – за ней размещалась душевая комната. Обычно шеф пользовался ею, когда оставался ночевать, а не уезжал домой в пригород, где у него был уютный особнячок. В этот вечер сам хозяин, может, и не собирался купаться, зато два незнакомых мордоворота решили иначе. Один из них вальяжно расселся на закрытом унитазе, – в руках его я успел разглядеть пистолет, а второй старательно топил в наполненной ванне какого-то человека, перегнув его через бортик и удерживая голову бедняги под водой.
К своему ужасу, я узнал в несчастном своего босса. Тот ещё пытался сопротивляться, – руки его были стянуты за спиной наручниками, – но даже беглого взгляда хватило понять: дела плохи.
Тихо, словно призрак, я аккуратно отступил назад, – и тут меня угораздило задеть напольную вазу. Китайский ширпотреб грохнулся об пол не хуже авиационного фугаса времён Второй мировой!.. Перекачанные «быки» неуклюже развернулись ко мне: тот, что с пистолетом немного замешкался, – видать, мало тренировался вскакивать с толчка при полной боевой выкладке, – и вдруг тут же осел с кровавой дыркой во лбу, едва успев вскинуть оружие. Падая, он нажал на курок, и уже мёртвый продолжал палить, глядя куда-то мимо меня. Слепая пуля нечаянно задела его напарника, тот с ужасными воплями рухнул, как подкошенный, и тут же получил еще одну в голову. Зато шеф оказался на высоте: с фантастической для его комплекции ловкостью он молниеносно нырнул в ванну, и чугунное корыто спасло ему жизнь, хотя ещё несколько минут назад могло стать его могилой.
Всё это заняло гораздо меньше времени, чем рассказывалось.
Когда грохот выстрелов стих, я медленно обернулся, следуя застывшему взгляду убитого: позади меня стояла Снежана. Её лицо, похожее на гипсовую маску экзотического хищника, выражало сложную смесь озорства, гадливости и любопытства. Казалось, она просто участвовала в некой игре – что-то вроде компьютерной «стрелялки».
– Пу!.. – звонко сказала она, наставив на меня палец, – пистолет у неё был в другой руке, и рассмеялась: – Чё, страшно?..
Я не успел ответить. Из ванны, отфыркиваясь с шумом целой тюленьей стаи, восстал шеф. Видок у него был совершенно охреневший. В зубах он сжимал пробку от слива.
– Японамать! – гавкнул несостоявшийся утопленник, выплевывая затычку. – Я тебя спрашиваю – что происходит?!