– Понятно. Сплошная эзотерика… – кисло подытоживаю я краткую лекцию. Услышанное не воодушевляет. – Это вы с детьми такое слушаете?
– Э-э… Вряд ли они воспримут подобное. Не тот возраст.
– Может, повернём назад, пока не поздно?
– Да нет… – глядя в черное пространство, задумчиво отказывается подруга, и добавляет почему-то: – Тебе нужно это послушать…
*****
Смысл её предсказания я осознаю гораздо позже, раскручивая в памяти все события этой истории.
А сначала, ошеломленная, буду с недоумением вслушиваться в странную, ни на что не похожую манеру исполнения той, что царствовала на сцене. Той, чье имя я даже не слышала до этого вечера. Той, что ни разу не повернувшись от рояля к залу, сделает эту встречу сокровенной, наделив нас отблеском запредельной реальности, что превосходит собой любую печаль и всякое утешение. Словно она была на одном конце времени, а мы, привыкшие к хитам-однодневкам, – на другом…
И сменив удивление, придет вдруг бесконечный миг, когда голос певицы, – нечто на грани между звуком и криком, пульсирующая, до предела сконцентрированная боль, – начинающийся из бездны, и к бездне ведущий, заполнит всё моё внутреннее пространство, и заставит испытать такую глубину грусти и такое потрясение, что я буду после спрашивать себя: а было ли?..
Это случится, когда она начнет свою знаменитую «Plague Mass»33, и голосом её будут взывать те ушедшие, чей удел не та безмятежность, которая – покой, тишина и конец, но та, иная смерть, каковая есть смерть без конца. Те, чья кончина была насильственна, неправильна, отягощена грехом – своим или чужим. И вдруг что-то неуловимо изменится в холодном течении моих вод, треснет выжженная кора моих пустынь, и зародится смутное осознание, что так, как есть, – более невозможно.
Ощущение неправильности собственного бытия – оно уже было у меня. Как у всякого, кто живет не своей жизнью, играет не ту роль, что написана для него Всевышним. Но, немилосердно фальшивя, я продолжала исполнять чужую партию, боясь отказаться от неё. Нужен был некий толчок, озарение… И вот теперь со сцены мне кричали: ещё можно спастись, ведь ты – здесь, а не там, где уже ничего не исправить!
Возвращаясь после концерта, мы, не сговариваясь, будем молчать, чтобы не спугнуть звучащее в памяти: что есть слова, когда твоему земному приоткрылись неведомые пространства?
На утреннем перроне – слякотном и промозглом – мы скажем друг другу не больше. Прощание будет странным – я не смогу после восстановить его в деталях, подобно тому, как невозможно вспомнить улетевшее сновидение, и единственным доказательством нашей встречи останется мятый бумажный клочок, где подруга второпях нацарапает свой номер.
– Звони!.. Звони обязательно!.. – крикнет она, свисая с подножки уплывающего вагона.
*****
Не пройдет и нескольких дней, как я достану этот листочек, – хрипящее меццо-сопрано в наушниках плеера заставит меня набрать заветный шифр к прошлому: быстрее, пока кипящая эйфория в груди не сменилась привычным холодом! Голос подруги в трубке будет радостным, но легкий изумрудный оттенок удивления быстро потемнеет до густоты откровенного непонимания:
– Здорово! Как ты меня разыскала?.. Я дала тебе телефон?! Когда?.. Нет, ты что-то путаешь, солнце! Я в Питере лет пять не была…
И я не стану спорить. Не стану напоминать о нашем вечере. Ненужными объяснениями можно нечаянно уничтожить случившееся волшебство.
Достаточно того, что предо мной – коробка от диска; с его обложки, перечеркнутая чернильным автографом, смотрит черноволосая женщина, – та самая, на концерте которой мы были. Вместе… Хотя расписание городской афиши концертов никак не подтверждает дату на смятых билетах с оторванными корешками «Контроль», а в соц сетях нет ни одного отзыва о событии.
Шутка ли это каких-то неведомых сил? Некая временная петля? Попадание в альтернативную реальность? Мне теперь не узнать. Но какая разница?.. Произошедшее – так же реально, как и надрывный, яростный голос Даймонды в наушниках. «…Let my people go!..»36 – кричит он, и дело не в том, что это – самая необычная аранжировка известной песни из всех, что я слышала: просто теперь я понимаю истинный смысл этих слов. «Отпусти себя…»