— Кто-о тут у на-ас, — голос звучал медленнее обычной речи, и его владелец иногда растягивал гласные.
Со всех сторон почти одновременно раздались тихие "пых" от встряхнутых люм, и повсюду мягко засияли грибные споры. Вокруг меня была крупная пещера, почти все пространство которой занимал водоем. По всем стенам этой пещеры росли люмы, но они пробивались через множество болотной зелени, облепившей собой все стены. Здесь был лишь один малый клочок суши, тоже весь в зелени, из которой торчал каменный алтарь, но и с ним зелень не церемонилась, зарастив его и вход в пещеру рядом с ним. И судя по количеству растительности, здесь давно никого не бывало. Но самое страшное я видела сейчас перед собой. Обладателем красных глаз оказался мужчина, на верхнюю половину торчащий из воды. Но как только я опустила взгляд вниз, увидела, что человек он только на верхнюю половину. У пресса кожа принимала болотный цвет и переходила в щупальца, уходящие в воду, словно на нижнюю часть он был странным болотным осьминогом. И щупальца его тут шевелились по всей пещере.
И он был тут не один. В дальней части озера, у стены в его конечностях возлегала девушка. Она была без одежды и наполовину находилась в воде. Ее руки, как и все ее тело, устало висели в его шупальцах, ими увитые. Одно из них со спины лежало на ее плече, проходя между грудей и спиралью обвивающее одну из них, кончик при этом приходился точно на сосок. Девушка была почти неподвижна, лишь немного шевелила пальцами, и сама немного двигалась, будто чуть дергалась, но я никак не могла понять, что не так. Она была похожа на человека, серьезно накачанного наркотическими порошками, продолжающего получать свое удовольствие. Меня было сложно не услышать, но она лишь немного приоткрыла глаза с расширенным зрачками, увидела меня, а потом вновь их закрыла, перестав обращать на меня внимание и вновь отдавшись своим чувствам.
Неужели передо мной живой бог, а это — его мистра? Так вот о какой опасности говорил Тенебрис. И, ой, кажется, у меня проблемы. Надо быть осторожной и сразу дать понять, что я тоже мистра. Со слов Эерии, боги не трогают чужих мистр, ибо как никто знают, что мы — всего лишь игрушки для таких, как они. Да и потом, как знать, зачем я здесь, может ему новая мистра нужна, ну так вот я уже занята.
— Благодарю за спасение, Аш'рьох'от, — я ладонью провела по своему лицу, стирая столько остатков влаги, сколько смогу. — Могу ли я попросить тебя указать мне путь наружу?
Это с мертвым богами я могла не церемониться, но живой бог, пусть и забытый, здесь вполне в своих правах. Хотя произнося эти слова, я конечно понимала, что вполне возможно, он не спас меня, а наоборот, сам затащил к себе.
— Что? — он как будто не понял, что я сказала. — Ми-истра?
Его брови в удивлении поднялись, он даже придвинул меня к себе ближе, обхватил мое лицо ладонями и всмотрелся в глаза. И я, не понимая его реакцию, замерла и на всякий случай уточнила:
— Я — мистра Тенебриса, Великого Древнего, бога Темного Солнца.
Он прищурился, вглядываясь мне в глаза, а потом отпустил лицо и засмеялся. Его смех был немного скрипучим и булькающим.
Просмеявшись, он пристально посмотрел мне в глаза, и вот теперь его взгляд мне совсем не понравился. Щупальца приподняли его мистру из воды, и я заметила, как одно из них вышло из нее, и она чуть поморщилась и тихо коротко простонала на выдохе. Так вот, что с ней было! Я не поверила своим глазам. Он что, свою мистру круглыми сутками имеет? И судя по ее виду, она пусть и очень уставшая, но очень даже довольная этим. Щупальце зависло рядом с ней, и она, насколько хватило сил, потянулась к нему пальцами, словно хотела вернуть его на место.
— Смотри, Гле-ейра, кто-о у нас тут, — он обращался к своей мистре, но с меня взгляд не сводил. — Знакомься, ми-илая, это моя мать, богиня Люцеа-ата.
Это вот он сейчас про меня? Да ну, у него крыша поехала. Сколько он тут находится, сотню лет? Должен вроде был знать про Люцеату.
— Прошу простить мне мою дерзость, но богиня Люцеата мертва более тысячи лет. И я не она. Я — всего лишь мистра.
Его брови приподнялись в удивлении, и он уже хотел мне ответить, но содрогнулся и резко отвлекся на свою мистру. Оказывается, пока мы общались, девушка была совершенно не заинтересована разговором, зато сумела ухватиться за его щупальце и неторопливо с удовольствием вылизывала его, словно мороженое. Прикосновение языка его и отвлекло, и он расплылся в улыбке, даже отодвинул меня в сторону, а сам всем телом придвинулся к ней:
— Конечно, ми-илая, все мое внимание — твоё, — с улыбкой негромко проурчал он.
Он склонился над ней, обнял одной рукой за пояс и неторопливо с удовольствием провел языком ей вдоль шеи и уха до самого виска, а пальцами второй погладил ее грудь. Девушка довольно выдохнула и свободной рукой потянулась, обнимая его за шею и пальцами впиваясь в крепкую мускулистую спину, в то же время сжимая второй рукой его щупальце и поглаживая его. Аш'рьох'от посмотрел ей в глаза, не отодвигаясь, и ещё тише продолжил:
— Но прямо сейча-ас у меня небольшое дело, которое нужно зако-ончить.
— Какое? — она расплылась в улыбке, глядя ему в красные глаза.
— Я придумываю, как отомстить моей "любимой" мамочке.
Только после этих слов я удостоилась капельки внимания с ее стороны. Она перевела на меня слегка отсутствующий взгляд и рассмотрела, а потом хихикнула и снова вернула взгляд к своему богу:
— Помню, ты говорил… что ненавидишь отца так же, как и мать… — ее речь была с паузами и немного неразборчива из-за ее состояния. — Ну так… обоим…
Она снова захихикала.
— У тебя есть идея, ми-илая? — он погладил ее по волосам и подождал, пока она закончит смеяться.
— Отымей ее… Жестко… — она продолжала смотреть ему в глаза и улыбаться. — Отомстишь сразу обоим…
И девушка снова потеряла интерес к разговору, и потянула ко рту его щупальце, что все ещё держала в руке.
— Какая ты у меня у-умница! — ему идея очень понравилась, но щупальце свое он у нее из пальцев аккуратно высвободил. — Дай мне его. Отда-ай. Вот так, молодец.
А потом он снова отправить его внутрь нее, и она с удовольствием застонала, пока оно входило, и снова расслабилась. Бог повернулся на меня.
— Я не Люцеата! — я серьезно испугалась, они оба безумны. — Мое имя Льера. Я родилась двадцать пять лет назад, и к моему рождению остались лишь истории о богине-матери, принесшей себя в жертву.
Он придвинулся ближе, взял мое лицо в ладони и снова уставился в мои испуганные глаза:
— Как интере-есно!
Он пристально уставился мне в глаза, и я буквально ощутила, как он перехватывает контроль над моим телом, как ковыряется в моих воспоминаниях и мыслях. Это не больно, но чувство отвратное. Закончилось все быстро, хотя мне, объекту этого действа, показалось, что время растянулось на часы. Он наконец оставил мои мысли в покое и погладил по щеке даже почти ласково:
— Ну конечно я знаю, что мама уби-ила сама себя, чтобы заточить отца-а в его тюрьму. Это случилось как раз перед тем, как мы-ы, с моими братьями и сестрами, проснулись и стали делить вла-асть. Но все меня отвергали. Все!
Он помолчал, но и я молчала. Он тянет время, и я постараюсь, это сейчас единственный мой шанс. Тенебрис вернётся и найдет меня. Надеюсь, он успеет. А если нет, что ж, надеюсь, его новая мистра будет так же преданна ему, как я. И не будет так же глупить, нарушая его приказы.
— Ну давай, спроси "почему", — он не дождался вопроса от меня, и начал злиться, крепко схватил меня за подбородок одной рукой.