— Я — твой бог. Ты не можешь на меня сердиться, Льера.
Он продолжал неторопливо общаться, пока все новые и новые щупальца поглаживали меня по всему телу. И каждое новое касание вызвало у меня тихий выдох, невольно вызывая воспоминания о том, что они делали со мной на алтаре. И он не торопился, будто растягивал удовольствие.
Все эти годы он мог лишь немного касаться, лишь тихо шептать, врываться в наш мир всего на несколько минут, чтобы помочь мне, но теперь он полностью явился в наш мир. Теперь он может нормально говорить со мной. Да что там, его голос при желании может быть слышен всем. И теперь он может касаться меня так, как только пожелает, и делать со мной, что захочет. И кажется, он наслаждается прикосновениями ко мне, отчего приятно вдвойне.
Одно из его крупных и как обычно невидимых щупалец подперло меня вдоль всей спины и приподняло над водой. Остатки воды стекали по нему, позволяя взгляду увидеть очертания. Оно было широким и толстым, словно ствол векового дерева, я лежала на нем почти как на ровной поверхности. Вот только в отличие от нее щупальце было живым, и каждое прикосновение к нему — словно касаться обнаженного тела любимого мужчины. Если он так хорошо ощущает прикосновения ко мне, что они нему нравятся, значит эти его конечности очень чувствительны. Я мягко погладила невидимую покрытую каплями поверхность, и она еле заметно задрожала подо мной. Цельная и очень чувствительная мышца.
— Мне нравится, Льера. Продолжай, — мне показалось, что его голос зазвучал самую малость нетерпеливее.
Совсем маленькое щупальце, но такое же крепкое, как и прочие, обвилось вокруг ступни левой ноги и скользнуло сквозь пальцы, обвивая их по очереди, словно играло. Я тихо выдохнула и согнула правую, проведя влажной ступней по гладкой поверхности, и словно вторя мне, ещё одна из него конечностей толщиной с руку мягко обвилась вокруг моей ножки, словно он таким образом хотел погладить ее. Вслед за этим я почувствовала, как мои руки и тело начинают обтягивать его конечности, и эти объятия уже очень крепкие, хотя двигаться не мешают, если не делать резких движений.
Крепость его мышц напомнила, как он взял меня всего пару дней назад на том камне, и от одних только воспоминаний я тяжело выдохнула, жаждя повторения. Я подалась грудью вверх, выгибая спину, ногтями скребнула по его незримой коже:
— Тенебрис, я…
— Нет! — почти рявкнул он.
Облепившие меня щупальца моментально сжались, сдавив меня, и резко перевернули животом вниз. Я все ещё лежала, прижатая к этому огромному невидимому, но прекрасно осязаемому щупальцу, и теперь видела воду в лохани под собой. Голос Древнего быстро успокоился, и следующие слова он говорил уже не так агрессивно, но все ещё нетерпеливо:
— Не так, Льера. Я хочу тебя не так.
Приятно слышать свое имя. Для всех остальных я — мистра, верховная жрица. Для кого-то я госпожа или уважаемая. Обращаться ко мне по имени запрещено, это слишком лично, слишком фамильярно, за это можно получить серьезное наказание. Слышать же свое имя от него — особое удовольствие.
Я всем животом и грудью сейчас прижималась к его крупной конечности, и он обвил меня за пояс другими, буквально привязывая к нему, прижимая ближе. Он сделал все это так быстро, что я снова ощутила страх. По сравнению с ним я такая маленькая, я ведь просто человек, он может меня легко, как соломинку, сломать. Я уперлась руками в невидимую живую поверхность, пытаясь приподняться, но ещё несколько его щупалец, обвивавшие мне руки, дернули их за спину и крепко там стянули.
— Великий…
Я не успела выразить свое беспокойство по этому поводу. Очередная конечность обвилась вокруг моей шеи и немного потянула меня вверх, заставляя выгнуть спину и приподнять грудь над поверхностью. И как только это случилось, ещё пара его щупалец обвилась вокруг грудей и впилась в соски, лаская их. Волей-неволей, я обхватила ногами огромную конечность, на которой лежала, будто это была невероятно крупная лошадь. Ещё пара его щупалец обхватила мои щиколотки, потянув их вниз, зафиксировав меня так и не давая сместить бедра. Промежность крепко прижалась к его конечности, и новые мелкие щупальца проскользнули к ней. Он безошибочно нашел нужную точку между моих ног, и впился в нее, заставив меня застонать сквозь зубы.
— Ты такая хрупкая и вся в моей власти, как всегда, — его голос был все ещё тягучим и неторопливым, но в нем еле заметными нотками безумия слышалось желание.
"Как всегда"? Прозвучало странно, но думать — последнее чего хотелось в тот момент. Мои соски и промежность терзали его конечности, и делали это превосходно. Его огромное щупальце подо мной тоже не было безразличным. Прижатая к нему бедрами, я прекрасно ощущала малейшие сокращения мышц. Оно чуть выгнулось, будто хотело быть ещё ближе ко мне, а я тем временем уже сходила с ума. Он завел меня так сильно, что уже хотелось кусаться и царапаться. Лежа животом на нем, крепко привязанная к нему его же щупальцами, я ерзала, пытаясь хоть немного сместить положение его конечностей, но они словно нарочно не позволяли мне этого, двигаясь вместе со мной, продолжая заводить. И я стонала, как никогда, пытаясь хоть как-то сбросить напряжение. Уверена, стоящий снаружи Эрик меня слышал, но раз его здесь ещё нет, значит, Тенебрис уже отдал ему приказ не входить.
— Великий! — это была жалоба и просьба в одном слове.
— Льер-ра, — удовлетворение, вот о чем сейчас говорил его глубокий голос из бездны.
Он словно ловил все мои эмоции. Я уже давно была вся мокрая, и дело не в прерванном купании. Еще одна из его конечностей скользнула мне между ног и медленно аккуратно вошла и даже ненадолго замерла. И за эту аккуратность я была благодарна, поскольку его размеры были слишком велики для меня. Сейчас попытайся я сомкнуть ноги — из-за нее бы просто не смогла. Впрочем, даже если бы я попыталась, остальные обхватывающие и обвивающие щупальца мне бы этого не позволили. И это не считая тех, что шевелились где-то рядом и лишь изредка касались, чтобы не мешать остальным.
Двигаться во мне он начал не сразу, первые движения были медленными, он словно проверял, способна ли я его выдержать, и это очень странное ощущение, потому что было приятно, но очень непривычно. За эти годы у меня были мужчины, но они все — просто люди, а то, что сейчас было во мне, обычным мужским органом не назвать. И нанизанная на это огромное щупальце, я была уязвима как никогда. Не оставалось ничего, кроме как довериться ему, надеяться, что он не причинит мне вреда и будет осторожен. И он был. Он так же медленно вышел, как вошёл оставил меня в покое на несколько секунд, продолжая при этом ласкать соски и промежность, но я только и успела выдохнуть, прежде чем снова ощутить, как он коснулся меня им между ног, приставил, будто угрожал, что войдёт снова. И я не знала, хочу ли, чтобы он сделал это или чтобы не делал. И все же доля страха, что клубилась во мне, взяла свое, и я напрягла мышцы ног, пытаясь хоть немного сомкнуть их, взять положение в свои руки, и сразу вспомнила обо всех его щупальцах, что сжимали меня. Живые мышцы — они сдавились, не отпуская рук и ног, не позволяя сдвинуться ни на сантиметр, и то огромное, на котором я лежала, не дало сомкнуть ног. Вместе с этим, будто не заметив моих бессловесных возражений, он снова начал проникать внутрь. И я застонала от неожиданной жажды принять его в себя как можно глубже — похоже, дать мне пару секунд передышки было отличной идеей. Теперь я и сама хотела больше и глубже. И на этот раз он уже не замирал во мне, медленно начав и со временем все ускоряя движение.
— Я знаю, тебе нравится, Льера, — его довольный голос звучал в моей голове. — Я всё знаю.
Я бы извивалась на его конечности, что была во мне, но не могла, слишком крепко меня держали остальные. А своим Тенебрис двигал ритмично, методично, отчего я впала в лёгкий транс, находясь в состоянии непрекращающегося удовольствия. Какое-то ещё из его незримых щупалец коснулось моей щеки, погладило по ней и скользнуло в рот. Сейчас я была готова на все, и с удовольствием ему это позволила. Отчётливо ощутила, как на секунду, пока оно это делало, его конечность, что уже была во мне, замерла, и вот сейчас, она продолжила, будто бы с новой силой. Мои стоны стали глуше, теперь я стонала в него. Мне было хорошо, мышцы самопроизвольно сокращались, стремясь продлить и усилить дозу этого безумия. Я даже ощутила, как одна из его конечностей гладко скользнула мне в последнее доступное отверстие. Необычные ощущения, непривычные, усилившие все, что уже было, но сейчас я уже не думала вовсе. Он заполнил меня всю без остатка, и разум давно оставил меня. Никаких границ. Никаких "нет". И без этой последней детали удовольствие не было бы полным. Себя и свое тело я уже давно не контролировала, все делал он. И как бы я ни дергалась, я не могла воспротивиться. Даже движения грудью не могли сбросить те его конечности, что меня ласкали, они просто двигались вместе с ней. Его конечности входили и выходили, быстро, синхронно, даже жёстко, терзали тело, давно выключив разум.