– Фу ты, чёрт, – пробормотал Тема, отплёвываясь.
– Нету здесь таких, – спокойно, не глядя на него, будто сама себе сказала женщина. – Лягухи одни да я!
А голос вроде не старушечий. Глубокий и такой… величавый, что ли? Такими Тёма представлял себе голоса настоящий королев из сказок.
– Эмммм, здрасти! – промычал парнишка, как дурак пялясь на царственную голову.
– Ну здрасти! – в тон ему ехидно ответила старуха. Тёма сморгнул. То вроде как молодая, лет, может, сорок, а то – древняя бабуся. Вода, что ли, бликует? Надо бы на берег выбираться!
– Хорошо, что приехал, малой! – кивнула женщина. Тёма решил, что лучше обозначать её «женщина», оно же в любом возрасте годится, так?
– Давай-ка к берегу, потолковать мне с тобой надо!
– Э, ну это… ладно… – неуверенно проскрипел Артём и поплыл в указанном направлении. Уже у берега он сообразил, что трусы-то в траве остались! Смущённый пацан залился краской. Хорошо, что солнце уже клонилось на покой, а прибрежная кромка заросла стеной камыша – может, как-то проскользнуть удастся? А женщина, будто прочитав его мыслишки, холодно отвернулась. Артём чуток помялся, но она глянула на него так, что он махом выскочил из воды и, прикрываясь, как последний лошпед, нашарил в траве труселя, запутался, чуть не упал, чертыхаясь, кое-как влез в липнущие к мокрому телу джинсы.
– Да бросай ты чертыхаться-то, говорят тебе – нет тут таких, одна я! – зло одёрнула его бабуся. Она по-прежнему стояла по грудь в воде. К своему ужасу, Тёма сообразил, что она тоже совершенно голая! «Ох, только бы… она… не…»
– Да не выйду я, не бойся! – рассмеялась женщина. Тёма чуть не сгорел в прохладных сумерках, едва не рассыпался горячим прахом от стыда.
– Да я… не… ну, не это… вы не подумайте! – залепетал он, пряча глаза.
– Эй, голову подыми! – прикрикнула женщина. – Да слушай! Времени у меня на тебя нету, и у деда твоего маловато оного осталось!
Тёму от этих слов бросило из жара в холод. Он поднял голову и растерянно заморгал.
– Ты ведь этого старого олуха внук, того, чьи козы по бережку пасутся, так?
– Д-да, – выдавил Тёма. Водяная сырость вдруг стала ужасно неприятна, за шиворот пробирался страх. «Бежать надо, вот что!» – подумал он, но не шелохнулся. А женщина продолжала:
– Как тя звать, рыбий хвостик?
– Тё…Тёма, Артём!
– Ну вот и славно! – оживилась вдруг бабка. – Тёма-тетёма, молодец ты, Тёма, имя назвал, теперь не ослушаешься!
Она выпростала руку из воды и повелительно протянула её в сторону пацана. Тот дёрнулся было, но понял, что сама бабка осталась стоять, где стояла, выпрыгивать из воды и хватать его за горло она не собирается!
– Пойди, Тёма, к своему деду да принеси мне его сапоги!
– А это… – проскрипел Тёма, сам не понимая, что собирается сказать. – А вам зачем? – пискнул он и осёкся. Как его рот сам по себе это выдал?
– Не твоё дело, щучье отродье! – повысила голос бабка. – Делай что сказано! Да смотри, ночью сюда не являйся, не вашего роду это время, и деду ничего не говори! Хоть одно слово, и я до тебя доберусь, поплатишься за дедуленьку, как сестра твоя!
Артём остолбенел. Всё, что он знал про свою старшую сестру – что она в возрасте трёх лет опрокинула на себя кастрюлю кипящей воды, летом, когда отключали центральное отопление. Мама как раз собиралась ребёнка помыть в этой самой воде. Спасти Марианну не удалось. Тёма видел её только на фотографиях, самая яркая из которых была прибита к могильной плите…
– А вы… откуда… знаете… – чуть слышно прошептал он, пугая самого себя до онемения.
– А ты у дедушки своего любимого спроси! Так и скажи, мол, что же ты, дед, баб-то обижаешь? Да нет, шучу я! – вдруг переменила гневный тон старуха на простой и почти ласковый. Улыбка сморщила её породистое лицо, она заговорщицки подмигнула: – Ничего ему не говори, ага? А завтра с утреца тащи мне сапоги! Тут вот ждать тебя буду, разбойник ты эдакий!
И она тепло рассмеялась. Но почему-то от смеха этого Тёму продрало морозом вдоль позвоночника. А он-то думал уже, что и правда бояться нечего.
– Ну а теперь беги давай, дед тебя заждался, небось!
– Ага! – выдохнул Тёма и, кивнув как китайский болван, развернулся и понёсся прочь, прочь! Показалось ли ему, что когда он обернулся на бегу, бабка нырнула, а над водой мелькнул здоровенный рыбий хвост?..