Ну всё, подруга, завязывай. Твоего вокала мы наслушались, пора переходить к более близкому, я бы даже сказал интимному общению. Ты же за этим сюда пришла – ухмыльнулся Вожак через несколько минут.
Я буду защищаться – как можно более грозным голосом произнесла Газель, вставая в позицию, которую она считала «боевой стойкой».
А че, давай, защищайся. Люблю, знаете ли, активных, так даже интереснее получается – согласился Вожак, демонстративно облизываясь.
В этот момент снова зашелестели листья, и на дальнем конце поляны появился муж Газели.
О, превед «Газёл»! – поздоровался с ним Вожак, и волки снова дружно заржали.
Превед – превед. А че это вы тут делаете, а? – в тон ему ответил Газелл (так звали мужа Газели на самом деле).
Да понимаешь, Газёл – самым проникновенным тоном начал свой рассказ Вожак. Прижали мы тут одну «стерлядь». Приходим это мы на поляну, все путем, а тут эта (прости меня Мать – Луна)…лядь пред Быком стелется. Ну, мы с пацанами, ясен пень не стерпели – счас вот перевоспитанием ее занимаемся. Так что мы самым что ни на есть благим делом занимаемся, моральные устои укрепляем. А ты бы шел куда шел, а?
Да я, собственно, и не собирался вмешиваться. Воспитание…лядей – дело полезное для общества. Только вы, ребята, поосторожнее с ней.
А что такое? Забодает? – засмеялся Вожак
Да нет, вас не забодает, «забодала» она меня – грустно вздохнул Газелл. Я вам ребята по секрету скажу – у нее «люпус эст». Где уж она его подхватила, в каких кустах – не знаю, но то что от этого «люпуса» зубы выпадают и хвост отваливается – гаранитю даю.
Врет он всё, козел! Нет у меня никакого «люпуса» – завизжала оскорбленная Газель.
Так, с этого места поподробнее Ты то про «люпус» откуда знаешь? – сразу же посерьезнел Вожак.
Дык, мне ли не знать. Я же её муж. Она и мне все время так говорила – дорогой, ты зря беспокоишься – я же верная жена, нету у меня никакого «люпуса» – засмеялся Газелл.
Фигассе, ситуёвина. И ты даже не попытаешься её спасти или еще чё? – обалдел Вожак.
А оно мне надо? – фыркнул Газелл. Я же только что сказал – «забодала» она меня, коза драная. Да и в диспансере не так скучно будет – пока очередь на процедуры подойдёт можно будет в картишки перекинуться или ещё что. А то сижу один как дурак.
Ээээ нет, мы так не договаривались. Забирай как ты свою «стерлядь» и проваливай с нашей поляны – скомандовал Вожак.
Ну, как скажете ребята – согласился Газелл.
Пошли, что-ли, Стерлядь – небрежно бросил он в сторону донельзя разозленной его поведением Газели.
Дома Газель устроила грандиозный скандал с битьем посуды и собиранием вещей мужа. Её сегодня отвергли, напугали, унизили – что еще нужно для качественной истерики?
Какими словами она называла мужа – повторить язык не поворачивается, но он только смотрел на нее, как будто ждал чего-то.
Наконец Газель успокоилась и легла спать, демонстративно перетащив лежанку подальше и отвернувшись к стене.
Дура ты, а не Газель. И как я только мог поверить, что ты способна на какие – нибудь серьезные чувства. Сколько лет ждал, что поймешь, наконец-то кто настоящий мужчина твоей жизни. Любящий мужчина всегда слеп, а не любящая женщина этим умело пользуется. Ладно, делай что хочешь, живи с кем хочешь – мне уже все безразлично – сказал Газелл, и Газель услышала его удаляющиеся шаги и щелчок дверного замка.
Ой, напугал. Да кому ты нужен, козел винторогий, завтра же приползешь обратно – засмеялась Газель, представляя себе как она сначала будет отвергать мольбы мужа о примирении, а потом, как бы нехотя, согласится принять его обратно.
Но Газелл не вернулся, ни на следующий день, ни через месяц.
Говорят его видели в обществе хорошенькой Лани, смотрящей на него совершенно влюбленными глазами, но пока это все только слухи и домыслы…
СОБАЧИЙ ВАЛЬС
Давным-давно, а может быть только вчера в одном из миров, очень похожем и в то же время чем-то совсем не похожем на наш, солнечным осенним днём на аллее Собачьего парка встретились двое – Он и Она.
Оба оказались здесь случайно – Он (поджарый, нервный до истеричности, задиристый, обожающий покрасоваться, невероятно чистых кровей доберман) возвращался с очередной выставки, Она (ширококостная, спокойная, мечтающая о тихой семейной идилии ротвейлер) коротала время до встречи с задержавшейся на работе подругой.
Засмотревшись на листья, похожие на золотые снежинки или кусочки солнца кружащиеся в медленном вальсе в тёплом, напоенном терпким, горьковато-сладким ароматом уходящего лета воздухе они не заметили как оказались совсем рядом. А когда их взгляды встретились Она вдруг поняла что всю жизнь искала именно Его, и Он больше уже не мог представить себе как могут жить те, рядом с которыми нет Её…
Признанный красавец и «роковой любовник», очаровавший сотни супер-породистых самочек впервые не находил слов, чувствуя как дрожат лапы при одной мысли о том, что Она сейчас просто уйдет и они больше никогда не встретятся.
Облизнув пересохшую пасть Он брякнул первое что пришло в голову – «Вам нравится ловить листья?»
Она задумалась на мгновение и ответила – «Не знаю. Наверно, я просто слишком давно этого не делала, и поэтому забыла как это делается. Напомните?»
Голос Её был нейтрально-серьёзен как это и подобает «хорошо воспитанной девушке из приличной семьи», но заглянув в Её глаза ещё раз Он заметил искорки – смешинки и продолжил разговор таким же серьезным тоном – «Конечно. Просто делайте в точности так же как я и все будет правильно».
Сначала Она стеснялась бегать и прыгать, подхватывая листья у самой земли, но когда Он с задорным лаем ухватил лист планировавший прямо над Её носом, задор взял верх над воспитанием и в мощном прыжке она вмыла в воздух перехватывая Его лист.
Взлетая всё выше в очередной попытке схватить пастью ещё один кусочек солнца, сорвавшийся с ветки, Она чувствовала себя такой же восхитительно легкой и беззаботной как ветерок, колышущий пронизанные светом ветви деревьев. А когда они с разбегу рухнули в кучу палых листьев чтобы вывалив от усталости языки просто лежать рядом, Он с удивлением понял что «ничегонеделание» тоже может быть удивительно приятным.
Ты – чудо, я раньше никогда не встречал таких. Может быть ещё увидимся? – прошептал Он абсолютно искренне и нежно прикусил её теплое ушко.
Конечно мы ещё встретимся… когда-нибудь – честно ответила Она осторожно высвободив своё ухо. И тут же лизнув Его прямо в нос сорвалась с места – Айда купаться! Спорим, я быстрее
А вот и нет! – совсем по щенячьи взвизгнул Он, со всех лап кидаясь следом за ней к озеру.
Этот день и вечер были их тайной о которой ни к чему было знать другим, поэтому купаясь, они старались не прикасаться друг к другу, а когда выбрались на берег и вовсе отошли подальше, чтобы ни одна капля с запахом «чужого» не попала на блестящие от воды бархатные шкуры.
Если бы они могли, то провели бы всё оставшееся им в этом мире время не отходя друг от друга ни на шаг, но…
Её дома ждал любящий «почти что муж» весьма достойный представитель той же породы, надежный и положительный во всех отношениях…
Он тоже имел обязательства – несколько элитных питомников уже давно боролись за право предоставить ему спутницу жизни…
Едва обсохла шерсть они ушли из парка. По разным дорожкам. Не оборачиваясь.
Через несколько лет Он став (как и хотел) лучшим представителем породы – «бест-оф-бест», определился с выбором питомника, способного обеспечить Ему почти идеальные условия, и вскоре на выставках с гордостью демонстрировали Его потомков – таких же утончённо-элегантных, подвижных как ртуть щенков.
У Неё всё тоже сложилась именно так как мечталось – она вышла замуж, родила и воспитала прекрасных детей как две капли воды похожих на отца – с таким же безупречным прикусом и невозмутимо устойчивой психикой.
Иногда она спрашивала себя – «Правильно ли я тогда поступила?»
И каждый раз искренне отвечала себе – Да.